- Что?
Мне даже показалось, что вопрос этот был задан не мной, а каким-то посторонним человеком, с жутким скрипучим голосом.
Весь ночной дурман, словно рукой сняло, и передо мной предстала правдивая реальность. То, чего я так давно хотел, наконец-то свершилось. Моя дорогая сестричка уезжает, причем навсегда. Но почему-то от этой радостной мысли мне стало совсем не весело. А при взгляде на довольное лицо Майкла меня начинало тошнить.
Из соседней комнаты вышла сама Юля.
- Я знаю, что ты не захочешь приходить, но если вдруг передумаешь…. Ведь, возможно, мы увидимся в последний раз…. В общем, мы устраиваем прощальную вечеринку для друзей. Вот адрес.
Юля протянула мне какой-то клочок бумаги, и я автоматически положил его в карман джинсов, не понимая, почему продолжаю сверлить ненавистным взглядом улыбающегося Майкла. Хотя в отличие от меня, родители казались безумно счастливыми. Только Юля почему-то смотрела куда угодно только не на меня. Как всегда только не на меня.
Вскоре моя сестра и ее молодой человек ушли. Мама и папа весело щебетали на кухне о том, как же повезло их дочке, и что они всегда мечтали, чтобы все их дети были счастливы.
Вечером, гонимый непонятно откуда взявшимися «черными мыслишками», я позвонил своей подружке Кристине и пригласил ее на вечер прощания моей сестры, в скором времени уезжающей в Англию. Хотелось напоследок испортить ей настроение, развлекаясь и делая вид, что мне глубоко наплевать на ее отъезд.
На пороге небольшого старинного особняка нас встретили Майкл - в строгом черном костюме и Юля - в маленьком белом элегантном платье. Расфуфыренная «Барби» Кристина - вся сплошь в розовом, выглядела как большой розовый торт со сливками, от чего мне совсем не хотелось «светиться» в ее компании. Я познакомил подругу с парой молодых людей и аккуратно смылся из поля ее зрения к небольшому фонтану в отдаленной части сада.
Через некоторое время я почувствовал, что за мной кто-то наблюдает. Оглянувшись, я увидел Юлю. Она сидела на лавочке возле пышного куста шиповника и задумчиво смотрела прямо на меня. Я должен был уйти, просто уйти, сделав вид, что мне неприятно ее общество, но вместо этого заворожено уставился на загадочный силуэт хрупкой красавицы, освещенный лунным светом.
Почему я раньше не замечал, что девочка давным-давно выросла.
В руках Юля держала до боли знакомую мне деревянную шкатулку, но на этот раз крышка ее была открыта, и даже издалека я узнал маленькую игрушку, безмятежно покоящуюся внутри небольшой коробочки - оловянного солдатика с обломанной саблей.
Эту игрушку я мог узнать из тысячи, и у меня никогда не было вещи роднее ее. Воспоминания нахлынули на меня, словно кадры из старого черно-белого кинофильма. Мой дедушка умер, когда мне было всего пять лет, и я почти его не помню. Этого солдатика подарил мне он. И это было едва ли не единственное напоминание мне о высоком, статном мужчине с пепельными волосами и добрыми, карими глазами, в которых всегда сияли искорки смеха. Помнится, я засыпал с этой игрушкой и таскал ее повсюду с собой. Но не забывал я все это время и то, как расстался с этой дорогой мне вещицей.
Юля медленно поднялась с лавочки и сделала пару шагов ко мне.
- Я хотела, чтобы ты вспомнил…. Ведь иногда мне кажется, что я полюбила тебя именно в тот момент…
Сказать, что меня удивили ее слова, значит не сказать ничего. В меня словно молния ударила от такого признания, признания, которое и у меня самого столько раз вертелось на языке, но ненужная колючая гордость не позволяла даже задуматься об этом.
Словно во сне я двинулся Юле навстречу. В одно мгновение все закружилось, и девушка оказалась в моих объятьях. И столько родного, столько любимого я почувствовал в ней. Словно уставший странник я приник к ее губам, как к долгожданному источнику.
- Я помню. Я полюбил тебя раньше.
Мы стояли так целую вечность. И наконец-то я понял, какое счастье находилось все это время рядом со мной. Мне стали очевидны и все смущенные взгляды, и мои игрушки под ее кроватью, и прожженные утюгом вещи, и бесконечные упреки, и жалобы родителям, и случайные фразы, невзначай брошенные моим девушкам – это всего лишь желание привлечь к себе внимание, понравится, а иногда и наставить на правильный путь. Неожиданно мне все стало ясно.
Я прижал хрупкое тельце любимой к своей груди, выдохнув: