На Жанетту тотчас устремился перекрестный огонь любопытных взглядов, она растерялась и, упрямо сжав губы, дважды отрицательно качнула головой.
— Ты не любишь стихов? — удивилась учительница. — И французских поэтов не любишь?
Жанетта вздернула плечи и, густо покраснев, тихо пробормотала:
— Французских люблю…
— Ну, скажи нам какое-нибудь красивое французское стихотворение.
В классе стало тихо-тихо. Все глаза были устремлены на Жанетту. Никогда еще в короткой своей жизни девочка не чувствовала такого смущения. Но учительница стояла рядом и ждала; в ее лице, в глазах, окруженных тоненькими морщинками, светилась материнская улыбка, живой интерес, понимание. Жанетта встала и, точно во сне, поднялась на кафедру, так высоко вскинув голову, что на худенькой шее напряглись и выступили жилки. Словно в тумане поплыли перед глазами знакомые лица; чужим голосом она произнесла:
— «Курица, несущая золотые яйца», басня Лафонтена…
Сначала голос у нее чуть хриплый, она нарочно покачивается на каблуках, изображая равнодушие, но постепенно лицо ее оживляется, руки подчеркивают слова выразительными жестами, и вот уже в этой улыбающейся девочке, звонким голосом декламирующей басню, едва можно узнать угрюмую, то и дело огрызающуюся на одноклассниц Жанетту Рошта.
Когда Жанетта возвращалась на свое место, несколько человек захлопали в ладоши. Эржи Шоймоши, усердно кивая, смотрела на нее сияющими глазами. Учительница дважды повторила:
— Очень хорошо, очень славно! Пройдет несколько недель, и ты переведешь нам эту великолепную басню Лафонтена на венгерский язык. — Учительница снова постучала по столу. — Да, так на чем же мы остановились? Кто же такие бояре и кто овчары?
Мари Микеш быстро ответила:
— Раньше, при капиталистическом режиме, боярами назывались богатые румынские помещики, а овчар — это пастух, который охраняет стадо овец…
На перемене весь класс окружил Жанетту. Она стояла, поглядывая то на одну, то на другую девочку, и слушала.
— Ты хорошо декламируешь, — заявила маленькая живая толстушка Аранка Пецели, соседка Жанетты.
— Ты картавишь! — воскликнула белокурая Илонка Шмит, помогавшая учительнице на уроках физики.
— Спиши нам эти стихи, Аннушка, я помещу их в стенгазету! — перекрыл весь шум тонкий, но повелительный голосок Мари Микеш.
А Бири Новак возбужденно шепелявила Жанетте прямо в ухо:
— Ты еще раз прочитаешь их, специально для меня?.. Правда?
В коридоре прозвенел звонок, и девочки побежали в класс, шумно обсуждая вопрос, состоится ли беседа с классным руководителем. Они спорили о том, была ли тетя Марта в школе и как они проведут час, оставшийся до спуска флага: будет «окно» или вместо тети Марты придет другая учительница… А Жанетта пыталась разрешить новую загадку: почему девочки с таким нетерпением ожидают этой «беседы с классным руководителем» и что бы это могло означать — «спуск флага»?
Но тайна эта, как и всякая другая, в конце концов разъяснилась, заставив Жанетту глубоко задуматься. В самый разгар догадок в класс вошла тетя Марта. Ее встретили таким громовым «Вперед!», что она обеими руками зажала уши. И вот уже она, как обычно, мелкими и легкими шажками медленно прохаживается между рядами парт, задает вопросы, рассказывает сама. У одной девочки тетя Марта поправила сбившийся на сторону галстук, у другой пригладила завернувшийся воротничок… У всех глаза были словно прикованы к ней.
— Как жалко, что я сегодня не могла провести у вас урок литературы, но у меня было важное дело в профсоюзной организации. Как вы себя вели? Тете Каталине не в чем на вас жаловаться?
Все горячо запротестовали. Потом с места вскочила Иренка Тот:
— Тетя Марта, а сегодня Аннушка Рошта читала французские стихи!
Она очень хорошо декламирует.
Учительница, улыбаясь, остановилась перед Жанеттой; рука ее невольно потянулась погладить черноволосую головку, но тут же тетя Марта предусмотрительно опустила руку поглубже в карман.
— Я очень рада, Аннушка! Четвертого апреля, на празднике, когда мы будем принимать тебя в пионеры, ты уже прочитаешь нам и венгерские стихи, правда?
Глаза Жанетты гневно сверкнули. Она не вступит в пионеры, вот еще выдумали! Бабушка всегда была против… Как бы огорчилась она, бедненькая, если бы Жанетта так вот, не спросившись, оказалась среди вайанов! «Вайаны в бога не веруют, как и их родители. Они мятежники, всё хотят разрушить», — объясняла бабушка. А уж венгерские пионеры, конечно, не лучше… Хотя, правду сказать, Роза Прюнье была самая лучшая девочка в классе, и папе хотелось, чтобы Жанетта с ней подружилась, только бабушка была против…