И позднее, когда Жанетта снова сидела наедине с тетей, калачиком свернувшись в глубоком кресле, и вела с ней задушевную беседу, она сказала:
— Ой, тетя Вильма, вы даже не знаете, какая Эржи умная! Ужасно умная!
— Да что ты говоришь!
— У нас в Трепарвиле тоже есть один человек, его зовут Лоран Прюнье, так он тоже все, все мог объяснить! Отец моей подруги!
Она заявила это решительно и гордо. Время и расстояние разрешили еще недавно открытый вопрос: кто для нее Роза — подруга или враг? Роза всегда хорошо относилась к Жанетте, да и сама Жанетта в глубине души любила ее, уважала и… и, быть может, завидовала отважной девочке. Да, конечно, они были подругами, и когда-нибудь, если будет настроение, Жанетта напишет ей письмо.
— А этот ваш умный человек где работал?
— В шахте, вместе с папой.
— Старый, молодой?
— О, очень старый!
— Сколько же ему лет?
— Много, — подумав, сказала Жанетта. — Наверно, уже сорок пять минуло.
Тетя Вильма негодующе всплеснула руками:
— Столько же, сколько и мне! Значит, я тоже очень старая? Ах ты, глупышка! Зачем огорчаешь тетю Вильму!
— Н-нет, вовсе нет! — Жанетта несколько смешалась и вдруг неожиданно спросила: — А вам никогда не случалось замуж выходить, тетя Вильма?
Вильма Рошта засмеялась, но не обычным своим громогласным смехом, от которого сотрясалось все ее статное тело; да и ответила она каким-то тихим голосом:
— Нет, не случалось… Впрочем, не в том было дело. Некогда было, знаешь ли… Когда молодая была, на выданье, пришлось растить да воспитывать ребенка.
Жанетта широко раскрыла глаза:
— Какого ребенка?
— Твоего папу, — ответила тетя Вильма. — Осиротели мы рано, вот и остался братишка на моих руках… А там уж и молодость прошла, минуло время для Вильмы.
Наступила тишина. Быстро перебирая пальцами, тетя Вильма сплетала бахрому на скатерти. Жанетта соскользнула с кресла, подошла к тете и, опустив руки, проговорила странно тоненьким голосом:
— А теперь опять у вас ребенок на руках, тетя Вильма?
И тут на всю комнату раздался такой знакомый громовый хохот.
— Это ты хорошо сказала, Аннушка! — проговорила тетя Вильма и не переводя дыхания продолжала: — А коньки так и валяются у тебя в комнате! Надо их вытереть хорошенько, а не то заржавеют.
На следующий день за Жанеттой зашла Бири, Они долго бродили по улицам, разглядывая витрины, пока наконец не купили ремешки к конькам. По дороге на каток и затем до самого дома Бири все заговаривала о том, что на толкучке они могли бы купить ремешки дешевле, а оставшиеся деньги потратить на лакомства.
И вот Жанетта стала завсегдатаем на катке. Тетя Вильма, следуя практическому совету Бири, давала ей с собой огромные завтраки, племянница возвращалась домой одновременно с нею самой, часам к четырем. Она являлась раскрасневшаяся, возбужденная и без конца рассказывала обо всем, случившемся за день. Представьте, она бежала с Бири наперегонки и победила! Потом пили малиновый сироп в буфете — ох, и вкусный! А еще она обронила варежки, а в рупор громкий голос объявил, что утерявший варежки может получить их в «обогревалке».
— Говорю, это я потеряла варежки. А они спрашивают: «Какого цвета?» — «Темно-синие вязаные». — «А гладкие они или с вышивкой?» Бири скорей в словарь смотреть. Нет, пропало куда-то слово «вышивка», да и только! Ну, тут тетя какая-то помогла. «Нет, говорю, без вышивки». А народу собралось! Уйма! Тетя Вильма, вы даже не можете себе вообразить… Я рассердилась. Отдавайте, кричу, мои варежки!