— Кто?
— Ну кто… вот глупенькая! Всё те же, Аннушка, из-за кого твоему отцу пришлось бежать во Францию. Да, я вспомнила! У тебя ведь есть книга про Аттилу Йожефа.
— У меня? Откуда ты знаешь?
— Своими глазами видела. Называется она «На окраине города», а написала ее сестра поэта, Йоланка Йожеф… — Тут Эржи вдруг отпустила руку Жанетты и побежала к классу. — Окна нужно закрыть, а то выстудим класс.
Следующим уроком была зоология. Полная пожилая учительница, тетя Берта, выслушала дежурных, по-старушечьи ласково кивая головой. Во рту у нее спереди не хватало зубов, это сильно изменяло ее голос, и она сама первая начинала добродушно смеяться, когда то или иное слово вдруг вылетало у нее изо рта с неожиданным присвистом.
— Итак, муха садовая и муха комнатная, — сказала она и поудобнее устроилась в кресле. — Времени для подготовки у вас было достаточно, девочки. Ну, кто хочет рассказать нам о мухах?
Сразу поднялись руки, но тетя Берта вызвала сонную, равнодушную Терезу Балог. Долговязая девочка взошла на кафедру и заговорила о мухах, да таким вялым, сонным голосом, что у нее у самой речь напоминала жужжанье мухи. Время от времени она умолкала и подолгу раздумывала, затем с полным душевным спокойствием продолжала отвечать урок:
— Ну да… А еще одно характерное свойство садовой мухи… — И Тереза продолжала свой равнодушный, сбивчивый рассказ, то и дело перескакивая от одного вида мух к другому.
— Отвечала ты самое большее на тройку, — сказала тетя Берта, прикрывая зевок маленькой пухлой рукой. — Я вижу, Балог, ты готовилась, но связно рассказать материал все еще не умеешь. А ведь без этого ты никогда не будешь хорошо отвечать. Ну, у тебя еще будет время исправиться… У кого есть вопросы?
Йолан Шурани вскочила с места.
— Мне хотелось бы знать… я как раз сейчас об этом подумала… — торопливо заговорила она, с трудом подбирая слова. — Вот если в поезде окажется муха и все она летает и летает по вагону без остановки, как же тогда получается: поезд довезет ее, скажем, до Мишкольца или она сама проделывает этот путь собственными…
— На собственных крыльях, — вставила Аранка Пецели.
Все рассмеялись. Терпеливо выждав, когда восстановится тишина, тетя Берта кивнула Аранке:
— Ну что же ты? Шурани ждет ответа.
Толстушка Пецели заерзала, потом выскочила из-за парты, снова попятилась; на ее славной круглой мордашке пришел в движение каждый мускул.
— Да ведь это же ясно, тетя Берта! Раз муха за всю дорогу ни разу не садилась, значит, она сама проделала весь путь до Мишкольца! — выпалила наконец Пецели.
— А еще какие есть мнения?
Шурани и Пецели остались стоять; остальные, обернувшись друг к другу, перешептывались; весь класс напряженно ломал голову над вопросом.
— Летай муха, не летай, — прошептала Жанетта на ухо Эржи, — паровоз-то все равно тащит вагоны с нею вместе.
— Ну, подними же руку! — заторопила ее Эржи.
Но Жанетта лишь передернула плечами, и Эржи сердито шепнула:
— Да не будь же ты такой растяпой, Аннушка!
В этот момент вытянула руку Илонка Шмит.
— Суть в том… — чрезвычайно решительным, не допускающим возражений тоном сказала она, — суть в том, что, пока муха пролетит несколько метров, поезд пробежит километр. И, в конце концов, движение самой мухи бесцельно: она попадет в Мишкольц не раньше остальных пассажиров, которые спокойно сидят на своих местах.
Тетя Берта часто-часто закивала головой, седые пряди волос закачались в такт.
— Совершенно верно, Шмит. Ты человек думающий, мне это нравится. Ну, — продолжала тетя Берта, — обратимся к новому материалу…
Удобно усевшись и сложив на коленях пухлые руки, тетя Берта начала объяснять урок, в особо важных местах внушительно кивая седой головой.
Илонка Шмит сидела неподвижно, скрестив на груди руки; на лице ее застыло выражение торжества и вместе с тем какой-то мучительной боли. Ее цепкий ум не пропускал из объяснений учительницы ни единого слова, но в ушах, в каждом нерве непрерывно повторяющейся однообразной мелодией всё звучали два голоса, произносившие поочередно одни и те же слова. «Ты — человек думающий», — слышался ей голос тети Берты, и тут же другой, детский голос шептал в ухо: «Завидуешь!..» Да что ж это такое! Является из Франции какое-то ничтожество и привлекает на свою сторону лучших подруг Илонки! Никогда не улыбалась ей тетя Марта так ласково, как Аннушке Рошта. Что бы ни прокартавила по-венгерски эта девчонка, все так и ахают хором: «Ах, как мило! Ах, как славно!» А Илонка, выходит, завистница? Потому только, что она все это прекрасно видит?