Майор и капитан ушли в медпункт и скоро вернулись вместе с санитарами. Арину Павловну положили на носилки, а Вовку капитан взял на руки.
— Держись, солдат, за шею: в госпиталь отправляемся! — сказал он мальчику.
Вовка пристально посмотрел в улыбающиеся глаза дяди и обнял капитана за шею.
— Вот так, — одобрительно сказал капитан. — Как тебя зовут?
— Вова.
— А папу?
— Дядя Коля Дмитриевич.
— Стало быть, Николай Дмитриевич. А фамилия?
— Дмитриев…
— Дмитриев? — Капитан даже приостановился. Посмотрел на Раю. — Ваш отец Дмитриев Николай Дмитриевич?
— Да-а… — растерянно протянула Рая, чувствуя, что капитан не случайно переспросил об отце. — А что, или вы… — она не решилась закончить вопроса.
— Я писал корреспонденцию об одном Дмитриеве. Тоже Николае Дмитриевиче. О снайпере…
— Это наш папа! — радостно подхватила Рая. — Нам газету прислали: там папино фото и заметка про него… Значит, вы Упрямов?
— Упрямов, — кивнул капитан и крикнул майору: — Мамед! Вот случай! Это семья героя моей фронтовой корреспонденции — снайпера Дмитриева.
Майор был удивлен не меньше, чем капитан. А Рая не сводила восхищенного взгляда с военного корреспондента.
— Значит, вы видели нашего папу? — спросила она, заглядывая снизу вверх в ясные, добрые глаза капитана.
— Да, в районе Смоленска.
…В медпункте Арину Павловну и Вовку положили на один топчан. Майор и капитан пожелали им скорого выздоровления и вместе с Никанором Петровичем и Раей вышли из медпункта.
— Ну, Рая, будь молодцом! — сказал Упрямов. — Вот товарищ, — кивнул он на Северова, — старый солдат: в обиду не даст. А в случае чего, обращайтесь к представителю военной комендатуры.
— Спасибо, — сказала Рая. — Я обязательно напишу папе, как помогли вы нам.
— Передавайте привет от меня.
— Обязательно… А как вас звать?
— Игорь Александрович… Ну, а заодно представлю вам и моего друга, — сказал Упрямов, одновременно обращаясь к Рае и Никанору Петровичу. — Майор медицинской службы военврач Мамед Махмудович Калашоков.
— Спасибо вам, товарищи! — поблагодарил обоих Северов.
Калашоков и Упрямов ушли. Никанор Петрович и Рая направились к кассам.
Куда делся Вовка?
Билетов все не давали. Один за другим шли воинские эшелоны, а пассажирских поездов по-прежнему не было. К счастью, у бабушки оказалась не пневмония, а лишь острое воспаление верхних дыхательных путей. На другой день у нее понизилась температура. А еще через день Арина Павловна уже встала на ноги. Окреп и Вовка, подкормленный в медпункте.
В очередь снова встала бабушка, а Рая с Вовкой вышли на привокзальную площадь. Уселись около пустующего киоска «Пиво — воды», где уже сидела какая-то женщина с девочкой лет пяти.
Посмотрев на Раю, она спросила:
— Откуда будете, дочка?
— Из Ленинграда.
— А мы из Киева, — сказала женщина. — А вы с кем тут, с мамой?
— С бабушкой… Маму убило: поезд наш разбомбили.
Женщина сокрушенно покачала головой.
— Что за звери!.. Нас тоже всю дорогу обстреливали… — Она достала из сумки белый сухарь, разломила его надвое и дала своей дочери и Вовке.
У Раи мучительно засосало под ложечкой: утром Вовку она немного покормила, а у самой еще не было ни крошки во рту.
— Тетя, вы долго здесь будете? — спросила она женщину. — Я хочу за хлебом сходить.
— Иди, иди. Посижу. Билетов, сказали, на наш поезд сегодня не будут давать.
— Вова, побудь с тетей. Никуда не уходи! Слышишь?!
— Ага.
Рая не знала, куда идти. Денег у нее было всего десять рублей. Чего на них купишь? И где? Но она шла и шла. Кое у кого из прохожих в авоськах виднелся хлеб. Попросить? Нет, это так стыдно! Вот пахнуло на нее чем-то вкусным. Рая невольно остановилась, подняла голову — увидела вывеску «Столовая». Зайти? Нет, возможно, самой ей и удастся поесть, но ведь надо принести хлеба и Вовке, и бабушке. И она пошла дальше.
Вот хлебный магазин. Рая встала у дверей.
Люди входили и выходили торопливо, и Рая никак не могла решиться попросить продать кусочек.
Напротив, на мостовой, остановилась машина. Из нее выскочил военный.
— Рая! — окликнул он девочку.
— Игорь Александрович!
— Что ты здесь делаешь?
Рая потупилась.
— Минуточку подожди меня тут.
Упрямов вернулся с большим караваем белого хлеба и двумя банками мясных консервов.
— Я выезжаю на фронт. Тороплюсь. — Он сунул в руки Рае каравай, банки. — Дорогу к вокзалу найдешь? Ну и отлично!