— Там впереди почтовый вагон в составе, вы что, хотите его ограбить?
— У меня там девушка, любимая. Мне нужно срочно с ней встретиться.
— Так дождитесь Саванны.
Филипп посмотрел на двух крепких машинистов, внимательно глядевших на грудь Филиппа, и решился на крайний шаг.
Он снял с груди крестик с алмазом в центре, что повесила ему на шею Кэролайн при крещении, и отдал машинистам. Те молча переглянулись. Старший из них подержал крестик в руках и кивнул головой.
— Оставайтесь с нами, мистер. Мы прицепимся к хвосту беглеца.
Филипп вздохнул. Машинисты дали страшный гудок, и поезд Милуоки — Саванна пустился вдогонку за поездом, в котором ехала Эллин…
…Джекки-поэт поднимался к Уотлинг. В ее комнате он почувствовал себя спокойнее. И мог обратить внимание на то, чего не замечал раньше. Он не был знаком с уловками девушек, и ему не показалось странным, что в его присутствии у них горят глаза и раскрывается ротик. Он сидел на стуле и смотрел как мисс Уотлинг гладила белье и напевала песенку. Джекки повернулся к зеркалу и оглядел себя. Молодой ковбой. Шляпа на глазах, кожаные штаны, не хватает гребенки, на которой можно насвистеть мелодию.
— Может, вы хотите чаю?
— Премного благодарен, не пью.
— Вы боитесь вспотеть?
— Даже наоборот, боюсь замерзнуть, но все равно — ничего жидкого.
— Вы таинственный.
— О-о, это так кажется.
— Все мужчины говорят «это так кажется». А потом начинают творить такие странности, что только диву даешься.
— Когда мужчина творит странности, то обычно дает дуба. Вскорости.
— Каламбуры, мистер… Как вас звать?
— Вы сами сейчас назвали очень хорошее имя: мистер Как Вас Звать.
— У меня есть сладкое, хотите к чаю?
— Я же сказал, что не хочу чаю.
— Это вы притворяетесь, вы же замерзли. Снимите сапоги, я их высушу.
— Спасибо, они сухие.
— Ну, как знаете. Вы милый воспитанный джентльмен. Подержите вазу, я налью воды и поставлю эти замечательные бегонии. О-о, я пролила воду вам на бриджи. Позвольте, я высушу.
— Это совершенные пустяки. Не надо.
— Но вы же можете простудиться!
— Нет, спасибо, не надо.
— Я выйду. Вот вам простыня. Можете закутаться и сесть в кресло, к окну.
— Может быть, вам тоже надеть простыню и просушиться. Вы себя тоже забрызгали.
— Нет, спасибо, хотя я подумаю. Может, пока буду сушить вашу одежду, пролью на себя таз с водой, тогда посушусь. Снимите сапоги — я их тоже высушу.
— А шляпу и рубашку можно оставить?
— В шляпе при девушке неприлично, а рубашка ведь у вас грязная. Давайте уж и ее. Я ее постираю, — и Уотлинг вышла.
Через две минуты: стук в дверь.
— Вы готовы?
— Я не умею раздеваться с такой скоростью.
— Я еще могу подождать. Но недолго.
— Три секунды. Почти готово.
— Я вхожу.
— Хорошо-хорошо.
— Ой, какой вы смешной. Вы похожи на индейца, замерзшего во льду.
— Наверное. Почему вы побледнели?
— Дырка на простыне.
— Где?
— Внизу. Что с вами? Теперь вы побледнели.
— Как низко? В каком месте?
— Может быть, повыше колен, но пониже пояса. Где-то на экваторе.
— Там холодно.
— Где, на экваторе?
— Нет, где дырка.
— Все! Кончилось!
— Ты про себя или про что?
— Наше счастье. Встретились три часа назад, и уже пора расставаться. У меня еще ни с одной девушкой так скоро не было.
— А может, у тебя их вообще не было?
— Не знаю.
— Как это — не знаешь?
— Вот так: не знаю.
— Ты странный. Если ты до меня целовался, значит, были. Раз не целовался — значит, не были.
— Слушай, а сколько времени на самом деле как я к тебе вошел, прошло? Я как-то потерял счет.
— Суток трое.
— Ты шутишь?
— Да нет. Никогда.
— Я завишу от времени, как от приговора Папы Римского. Ты же знаешь, мне надо торопиться.
— Я знаю. Прошло три дня.
— Нет, ты сошла с ума. И твой папаша тоже. Ты хочешь сказать, что он три дня к нам не заглядывал?
— В этом нет ничего удивительного. Так бывает постоянно, если у меня хорошенькие постояльцы.
— Я еще раз говорю, ты сошла с ума, я позову твоего отца.
— Слушай, прекрати говорить про моего отца. Его здесь нет.
— Как нет, а внизу кто ведет хозяйство?
— А с чего ты взял, что это отец?
— Как же. Он сказал, моя дочь мисс Уотлинг.
— «Моя дочь мисс Уотлинг!» Он мой хозяин, а не отец. Хотела бы видеть такого отца, который позволит дочери то, что позволяет мне мистер Джон.