И все.
Они потеряли счет времени, которое кружило им голову. Они сами стали временем.
Как-то они питались, но Филипп не думал об этом, не чувствовал голода. Иногда Любимая почти насильно заставляла отведать какого-то кушанья. И оно возвращало Филиппу силы.
А иногда он этого не делал и тогда солнце, которое сияло всегда с того момента, как он ее увидел — начинало меркнуть.
Начинало выходить из комнат, как выходило оно из моря. Филипп негодовал и пытался вернуть его обратно.
Оно появлялось вместе с Любимой.
Она вносила роскошные фарфоровые блюда, полные явств, из которых они ели, а потом, бросались на тончайшего фламандского полотна простыни и начинали говорить друг другу простые и гениальные как жизнь слова:
— Я люблю тебя.
— А я люблю тебя.
Иногда, он с ужасом видел как фигура Любимой, опоясанная солнечным светом, испаряется на глазах, словно пожираемая неким чудовищем, и остается — Нелюбимая, которую он никогда не знал: ни в лицо, ни по имени.
Филипп пугался. Звал Свою Единственную и она приходила! Бросалась к нему! И он вновь обретал покой и счастье.
В один такой торжественный миг встречи, Филипп сказал самое важное: «Мы должны пожениться. Пригласим к себе священника, он сотворит обряд в доме, где мы оказались счастливы».
Девушка согласилась и сказала, что уже позвала этого человека.
После этого она заснула и забыла дать питье измученному жаждой Филиппу. И Филипп почувствовал страшную муку во всем теле.
Он поднялся с роскошного ковра и уставился на кувшин для воды. Ему хотелось пить, а Любимая, которая приносила всегда питье — спала. Филипп не хотел ее будить и потому он ждал. И ждал очень долго. Наконец, он решил съесть то, что лежало рядом с кувшином в блюде — недоеденное раньше.
Вдруг отворилась дверь и на пороге возник неизвестный.
Толстый священник, в костюме светского человека. Филипп ободряюще ему улыбнулся, а человек вдруг произнес какие-то слова. Филипп не разобрал их смысл, только из комнаты ушло солнце и как показалось Филиппу — навсегда.
Юноша посмотрел на себя и увидел, что он наг и смутился этого.
Толстый господин, которого Филипп принимал за священника, вдруг представился дядей… Любимой. Филипп перестал смеяться. Он посмотрел на Любимую и увидел, что она — нага. Двое влюбленных перед неизвестным — наги как Адам и Ева. Сказка вдруг прекратилась.
— Вам, молодой человек, видимо приятно было общаться с моей племянницей, — заговорил тихим голосом толстый человек в лиловом сюртуке. — Что же, я очень рад, если вы нашли общий язык. Завтра у вас свадьба — как вы сами недавно пожелали. Поздравляю вас, вы будете мужем Роз Бибисер.
Филипп с ужасом оглянулся, желая, чтобы Любимая пришла на помощь. Но в комнате ее не было. На полу скорчившись сидела незнакомая девушка. Та, что встречала Филиппа.
— Я вас первый раз вижу, мистер, — прошептал он. Вы не могли бы мне объяснить, как я здесь оказался?
— Я не могу вам это объяснить, молодой человек. Я могу вам только сказать, что вас зовут Филипп. И вы успели тысячу раз обесчестить мою племянницу, которую зовут Розалия Бибисер.
Тишина, новая, незнакомая, во мраке.
— Я — не потерплю оскорбления.
Чужие слова, чужой голос. Юноша с трудом произнес.
— Я не знаю никакой Роз Бибисер. Я был здесь со своей Любимой. Не подходите ко мне. Верните мне Ее.
Вместо возражений, тот, кто назвался дядей, ударил Филиппа ногой. В грудь. Филипп упал. Вскочил, ринулся на обидчика, и получил второй удар.
— Сиди спокойно, щенок. Я найду с десяток белых слуг, что подтвердят, как ты использовал эту девушку и… тебе не отвертеться от суда. Учти это. А то, что ты ничего не помнишь — твое дело, или врачей, но никак не Роз. Не вздумай обижать бедную девушку.
Филипп испугался, потому что все, что происходило с ним было наяву, но он то знал, что это сон.
Бибисер спокойно взглянул на Филиппа.
— У вас скоро свадьба. Не дурите, мистер. И оденьтесь в следующий раз к моему приходу, — сорвался он на крик и вышел.
Филипп остался наедине с незнакомкой. Она сидела повернув к нему свое лицо и Филипп с ужасом понял, что девушка — слепа.
— Тебе сделали плохо, мой милый. Мой дядя? Да? — спросила она.
Филиппа обманули. У него украли Любимую. Кто?
— Роз, — сказал он, с испугом ощущая новое имя на языке. — Вас ведь зовут Роз? Сколько времени мы провели с вами здесь?
— Я не знаю, — Роз запнулась, как будто что-то скрыла.