Возможность поговорить с Йойо представилась неожиданно: горбун сам обратился к ней за едой, игриво заметив:
— Ходят слухи, милая барышня, что вам плохо спится по ночам!
Кларисса вздрогнула от неожиданности.
— Нет, то есть не совсем…
— Так все же нет или да? Если вас мучает бессонница, то я, как семейный доктор, пропишу вам ту же микстуру, что принимает мастер Юджин. Очень хорошо помогает!
Рыжий мальчишка тут же сделал вид, будто его тошнит.
— Ну-ну, не такая уж она противная, — добродушно покачал головой Йойо. — К тому же, чтоб было вкуснее, я всякий раз добавляю в ложку капельку мятного ликера.
— Все равно гадость! — буркнул Юджин. — Пускай она тоже пьет!
— Я хорошо сплю! — твердо сказала Кларисса. — Просто иногда по ночам я слышу разные звуки…
— Какие, например? — внезапно осведомилась госпожа Двестингаусс.
Девочка смутилась:
— Что-то вроде музыки, такой странной… И голоса, они то ли молятся, то ли… Читают хором стихи…
Памятуя о грубости экономки, Кларисса ожидала услышать резкую отповедь. Она сидела, потупив глаза, и поэтому не заметила, как взрослые перекинулись над ее головой быстрыми тревожными взглядами.
— Пожалуй, тебе стоит заглянуть в мой кабинет после обеда! — задумчиво сказал доктор, катая в уголке рта зубочистку. — Да, определенно стоит…
— Но я же здорова… — робко возразила Кларисса.
— Это не тебе решать, — холодно откликнулась Аида Двестингаусс. — Кстати сказать, на твоем месте я бы поблагодарила тех, кто заботится о твоем самочувствии, вместо того чтобы вступать в пререкания! Конечно же, Йойо, осмотрите девочку… Если она больна, нам следует об этом знать.
«Не надо было затевать разговор!» — прикусила язык Кларисса. Что-то определенно стояло за всем этим; но что?
Врачебный кабинет разместился на третьем этаже дома; сюда Кларисса еще ни разу не поднималась. Хозяйство горбуна было довольно обширным. Большую часть комнаты занимали высокие, уходящие под потолок шкафы с книгами и медицинскими инструментами, но внимание девочки сразу привлекла фарфоровая голова. Сделанная в натуральную величину, она располагалась на специальной круглой подставке с высокой ножкой. Выразительное, мастерски изваянное лицо казалось почти живым, а лысый череп покрывала сетка плавно изогнутых линий и мудреные надписи. Выглядело это все страшновато — но и притягательно одновременно.
— То, на что ты сейчас смотришь, называется френологической моделью, — раздался голос Йойо. Доктор, поблескивая моноклем, с любопытством наблюдал за своей пациенткой. — Понимаешь, по форме и размеру костей черепа можно сказать весьма многое о характере человека, о его предрасположенностях, темпераменте; ну и прочее… Для практикующего врача вещь чрезвычайно ценная. Мастер Юджин боится ее до истерики, хотя это всего-навсего фарфор, ничем принципиально не отличающийся от фарфора чашек или полоскательниц… Я надеюсь, ты не подвержена столь глупым страхам?
— Нет… Она похожа на Виттиго, — неожиданно добавила Кларисса.
Доктор важно кивнул:
— Да, у нашего почтенного дворецкого великолепно развиты некоторые шишки и впадины… Впрочем, у каждого человека имеются свои особенности. Ну что же, раз не боишься, присаживайся вот сюда…
Едва Кларисса устроилась в кресле с низенькой спинкой, как пальцы горбуна проворно забегали по ее голове. Девочка съежилась, но деваться все равно было некуда. Приходилось терпеть.
— Любопытно, очень любопытно… — приговаривал Йойо. — Совершенно подтверждает мои первоначальные предположения…
— Скажите, почему вы назвали меня больной? — отважилась спросить Кларисса.
— Больной? Я? Что-то не припомню! — удивленно сказал горбун, ни на секунду не прерывая манипуляций.
— Юджин обозвал меня уродиной, а вы ответили, что это такая болезнь…
— А, вот ты о чем… — Голос Йойо прозвучал несколько виновато. — Не обращай внимания, он славный мальчуган, хотя немножко избалованный… Гм… Я, собственно, имел в виду твою внешность…
— Я что, и вправду такая некрасивая?
— Да нет же! — смущенно рассмеялся доктор. — Ты чрезвычайно милый ребенок; просто… Как бы тебе сказать… С научной точки зрения в твоем организме не хватает некоего вещества, пигмента. Из-за этого у тебя очень светлая кожа и волосы, и радужка глаз имеет розовый оттенок… Ты замечала, наверное, что солнечные лучи обжигают тебя сильнее, нежели прочих?
— Да, и поэтому папа разрешал мне не ложиться допоздна… Я часто спала днем, а если надо было выйти на улицу в солнечную погоду, надевала платье с длинными рукавами и шляпку. Никто никогда не говорил мне, что это болезнь!
— О, конечно же, не такая, как, допустим, инфлюэнца… Этот недуг вовсе не губителен. Кстати, он частенько передается по наследству. Скажи, у тебя в роду не было альбиносов? В смысле — таких же беловолосых, как ты?
— У отца темные волосы, просто немножко седые… А других родственников у меня нет.
— Вот как? Гм, бедная сиротка… Ну что же, — тут Йойо наконец закончил ощупывать ее голову. — Полагаю, в основном ты здорова, просто хрупкая натура в сочетании с тонкой душевной конституцией делают тебя крайне чувствительной к окружающему… Весьма ценное качество, надо сказать, хотя ты этого пока не понимаешь. Ладно, беги к себе.
Кларисса была уже на пороге, когда горбун неожиданно окликнул ее:
— Кстати говоря, по поводу музыки и прочего… Тебе и впрямь это интересно?
— Да… — Сердце девочки вдруг тревожно забилось.
— В таком случае почему бы тебе не посетить нынче вечером курительную комнату? Знаешь, где это? По галерее налево, последняя дверь… Впрочем, неважно. Я попрошу Аиду, чтобы она прислала за тобой.
Все это было сказано с небрежной интонацией, как бы между прочим; но Кларисса ясно различила в голосе Йойо напряженные нотки.
У начала скрипучей лестницы ее поджидал хозяйский мальчишка. Веснушчатая физиономия Юджина лучилась коварством.
— Слыхала новость? К нам в гости приезжает мой кузен Волли!
— Правда? — вежливо сказала Кларисса. — Я рада за тебя…
— Ага… Ты еще не так будешь рада, когда я вас познакомлю! — мерзко хихикнул Юджин. — Вдвоем мы тебе такое устроим, что ты запомнишь надолго!
— Послушай, но я же тебе ничего не сделала! Почему ты все время меня задираешь?
— Потому что ты уродина! — Юджин скорчил рожу. — Тебе здесь не место, поняла, красноглазая? Убирайся прочь из моего дома!
— Если бы я могла, то и секунды бы здесь не осталась!
Горечь расставания и обиды последних дней вдруг разом всколыхнулись в ее душе. Она уже готова была расплакаться — но тут в глазах рыжего мучителя мелькнуло торжество, и Кларисса из гордости решила не доставлять ему такого удовольствия. Самым правильным было молча уйти к себе, но Юджин, как назло, загораживал путь.
— Дай мне, пожалуйста, пройти… — Еще не закончив, девочка поняла, что говорить этого не следовало, и верно — мальчишка тотчас расставил руки, полностью перекрыв проход.
— А вот и не дам! Что ты мне сделаешь, а? Толкнешь? Ну, попробуй только!
Кларисса вздохнула. Когда-нибудь ему надоест так стоять, решила она.