- Кристина, посуда, - сказала она, наливая горячий чай.
Девушка оторвалась от телефона, в котором что-то изучала, и перестала жевать, глядя на мать. Оттопыренная едой щека смотрелась нелепо.
- Я и так опаздываю, - пожала плечами.
- А вчера?
- Да меня почти весь день дома не было!
- Ясно, - кивнула несколько раз мать, понимая, что помощи от них не дождешься.
- У тебя же есть перерывы? - ответила ей на это Кристина.
Теперь Римма с удивлением уставилась на дочь.
- Я поесть не успеваю, - ответила.
- Тогда пусть Лёшка моет, - нашла козла отпущения Кристина. – Всё равно ничего не делает.
Она засунула оставшийся кусок в рот и запила чаем, вскакивая с места. – Ладно, побежала.
Смахнула крошки в кружку, промахиваясь мимо и отправляя большую часть на пол, и положила посуду на освободившееся место.
- Пока, - проводила её взглядом мать.
Серия 2. Полный абьюз. Глава 4
Раньше подобное не замечалось. Полноценная семья, где глава семьи Вячеслав, на плечах которого покоилось экономическое благополучие, и Римме даже не приходило в голову искать средства к существованию. Он был категорически против её трудоустройства, а всё потому, что считал женщину той, что должна создавать уют в доме.
«Работа» Риммы начиналась утром. Она вставала раньше мужа и готовила сытный завтрак на всю семью, в которой, помимо них, были ещё свекровь и свёкр, потому что жили они со Славой в родительском доме. Разбуженные домочадцы вставали нехотя, шли чистить зубы, умываться, пока мать хлопотала по хозяйству дальше. Во дворе ждал выводок цыплят и уток, несколько кроликов, две собаки и кошки.
Возвращаясь, она принималась сортировать бельё, отправляя его в стирку, гладить высушенное, вытирать пыль и готовить, готовить, готовить. В те годы хотелось другого: кем-то быть, встречаться с другими людьми, добиться чего-то в жизни. Но Слава был непреклонен, считая, что место женщины у плиты.
Она почти не видела подруг, потому что после свадьбы он принялся ревновать её к каждому, даже мужья тех самых подруг попадали в поле зрения, хотя Римма никогда не давала мужу повода для подобных мыслей. Если бы она знала, во что превратится её жизнь после радостного дня, когда они у всех на виду обменяются кольцами, тысячу раз бы подумала, стоит ли связывать свою жизнь с таким человеком. Но она не знала. Он был нежным и трепетным, оберегал от всего, и его подозрительность молодая Римма приняла за любовь.
Родив первенца, она в полной мере почувствовала, как изменился муж, и стала побаиваться его, лишний раз стараясь не провоцировать на скандалы. Родители молчали и не вмешивались, слушая, как Слава высказывает жене, что она слишком долго была в магазине. Любил, она знала это, только его любовь была какой-то больной, с браком. Нельзя настолько любить, чтобы лишать человека свободы, а без неё какое счастье? Так прожили шесть лет, а потом появилась Кристина, пока Римма продолжала терпеть. Терпела бы всю жизнь, наверное, если бы не случай.
Иван, что жил по соседству, был молодым парнем, немногим младше Славы и Риммы. Встречая соседей, широко расплывался в улыбке, приветствуя, и как-то тепло смотрел на жену, как казалось Славе. Несколько раз он приставал к женщине, требуя ответа, что у неё с соседом, но Римма отнекивалась, клялась, что даже не смотрит в его сторону, как и в сторону любого другого мужчины, что на свете существует лишь Слава, которого она и выбрала в мужья.
- Посмотри, какие у нас дети, - ласково говорила Римма, думая, что её спокойный голос повлияет на мужа. – Лёшка – твоя копия! А Кристиночка в меня пошла.
Про Лёшку Вячеслав был уверен, уж слишком мальчишка походил на отца. Такой же нос, глаза, даже губы и те были почти одинаковыми, с разницей лишь в размере. А вот девчонка казалась ему чужой. Отдалённо напоминала мать, только если хорошенько присмотреться, а так Бог знает на кого похожа. Сомнительно всё как-то выходило.
- Чья дочка Кристинка? – спрашивал, подозрительно глядя на жену.
- Твоя, - пугалась она, понимая, что напридумывать себе может с три короба, только испуг этот иначе ему виделся: сомнениями.
- Или не моя? – приближался так, что дыхание Риммы сбивалось и уносилось жаром в его лицо.
- Слава, - не знала она, как вести себя, даже правда казалась ему ложью.