Анатолий довёз дочку до стола, коляску бы с моторчиком, чтоб Лиза лишь нажимала на кнопку, и та ехала, куда нужно, только хватило на ту, что имеется. А так приходится ребёнку руками справляться, неудобно, но лучше так, чем сиднем на кровати, пока тебе кто-то со стороны не поможет. Только как прикажете за стол с чистыми руками садиться, когда помоешь и тут же за колёса грязные хватаешься.
- А мать твоя будет? – оставила в покое картошку Даша, выкладывая её в большую тарелку, которую установила на середине стола.
- Что-то плохо чувствует.
- Ну уж пару домов пройдёт, что с ней станется.
Муж покачал головой, не собираясь вступать в перепалку. Даша понимала, что не права, никто никому ничего не обязан, к тому же шёл Галине Яковлевне восьмой десяток, только отчего-то настроение было такое.
- Рита собиралась, надеюсь, сможет вырваться. Клиентов набрала, как обычно, оно и понятно, денег всегда не хватает, - сказала чуть мягче. – А свекрови сама позвоню, - наколола хрусткий пупырчатый огурец, достав из трёхлитровой банки, и тут же откусила. – Всё-таки семейный праздник, пусть зайдёт хоть ненадолго.
- А что Савелий? – будто вспомнила невзначай.
- Сама знаешь, - вздохнул Анатолий, притягивая к себе чашку с картофелем.
- Так позвони ему ещё раз. – не сдавалась Даша.
- Звонил, - мужчина стряхнул вторую ложку пюре себе в тарелку. – Горе у человека, Дашка, горе, - зачерпнул ещё ложку, накладывая в тарелку Лизы.
- Уже два года прошло!
- У такого нет срока давности! – посмотрел жёстко в глаза.
- Так и у нас… - бросила Даша взгляд на дочку и тут же прикусила язык. – Просто, помочь он может, брат всё же, - неловко пожала плечами, утыкаясь взглядом в тарелку.
- Даш, ну хватит уже, - не выдержал муж. – Я звонил, сама же знаешь. Не хочет он видеть никого. Трубку не поднимает
- Да просто бы со своими поговорил. У него же столько связей! Сам понятно, руки, наверное, трясутся, пропил талант. Его дочке уже не помочь, он же дядя, в конце концов! – чуть не плакала Дарья, и она увидела, как Лиза, такая маленькая, ещё больше скукожилась, понимая: речь о ней. Ковыряя вилкой пюре, не поднимала глаз, будто чувствовала вину за собой.
Анатолий покачал головой, чувствуя, как лёгкость, с которой садились за стол, улетучилась. Жену любил. Жена у него хорошая, добрая, только темы поднимает… Сам хотел помочь, да что толку, и Савелия можно понять: жену и ребёнка потерял. Такое так просто не пережить, у каждого свой путь, потому человека судить не стоит.
Дом у Крыловых был большой, просторный. Когда строили, нарочно делали пять спален впрок, планируя много детей. Вышло трое, а потом не получалось. Подумывали об усыновлении, но после несчастья с Лизой, разговоры ушли сами собой на второй план, выводя на первый реабилитацию ребёнка, на которую нужны были средства. Жили Крыловы небогато, накопления все ушли почти сразу на больницы. Что-то бесплатно было, не без того, спасибо государству, но как угроза жизни спала, пришлось подумывать, что сами могут сделать.
Коляску вот купили хорошую, по деньгам, ноутбук для Лизы. Она раньше вообще дома не сидела. Улыбчивая, жизнерадостная, бегучая. Как солнце вставала утром и дарила тепло, да и теперь ничего не поменялось. Такая же маленькая, такая же любимая для родителей, только щемит сердце порой, когда вспомнят, и взгляд упрётся в две недвижимые ноги. Сглотнёт подступивший ком Даша и улыбку натягивает. Сама на своих ногах, сколько отмерено – всё положит на воспитание детей, лишь бы здоровье было. Бог даст. Только у Лизы отчего-то забрал он это здоровье.
Мать у Даши и Риммы набожная, бывало начнёт Даша говорить о Боге что-то, мать сразу.
- Не гневи!
- А чем же я до этого его прогневала? – не в силах сдержаться, спросит. – Всегда за тобой в храмы ходила, молилась, посты держала. И что теперь?
- Каждому по силам даётся.
- Только где брать эти силы? - и позволит себе Даша расплакаться. Давно при Лизе это делать перестала. Если дочка боец – матери нельзя быть слабой. Справятся, найдут выход.
- Думаешь, у меня сердце не разрывается? – вопрошает мать. – Внучка же, - и течёт солёная вода по морщинистым щекам, стирает маленький белоснежный платок лишнюю влагу. – Да и про отца вспомни!