- Сиди, жалей себя. На тебя люди молились, твой талант принадлежал им! А ты залил его алкоголем. Сколько жизней можно было бы спасти! – покачала головой. – Я говорю за неё, потому что знаю: Ирина думает точно так же.
- Да нет её, - зарычал Савелий зло, сжав зубы. Слюна брызнула изо рта, а лицо было презрительным. – Нет! И думать она не может!
Его трясло, его просто подбрасывало от злости, что кто-то посмел напомнить ему о жене. О том, что она вообще может думать! Не может, она мертва!!!
«Из-за кого?» - читалось в глазах Даши.
Только она об этом не думала, Савелий настолько погряз в самобичевании, что всё ему казалось, будто каждый смотрит осуждающе, винит его в произошедшем. Потому что он сам никогда не простит себя за то, что позволил им уйти. Уговори, убеди, бросься на колени – они бы не погибли. Но вместо этого он решил, что жене проще остыть и вернуться чуть позже, пока сам в этот момент вёл переписку с бывшей любовницей.
После случившегося он сразу оборвал все контакты с Ликой. Она была ему противна, как и он сам себе. Лика искала встреч, приходила на работу, даже заявилась как-то к нему домой, но он вышвырнул её, дав понять, что это конец.
- Но ты же хотел уйти от неё ко мне?! – не понимала девушка. – Теперь ты свободен! Не надо скрываться.
Он презрительно посмотрел ей в глаза и покачал головой.
- Убирайся, - процедил сквозь зубы и хлопнул дверью перед самым носом. Больше попыток встретиться она не предпринимала, а Савелий погрузился в алкогольную анестезию.
Серия 5. Тени прошлого, свет будущего. Глава 4
Коллеги с работы приезжали к нему, чтобы образумить, но желания с кем-то обсуждать произошедшее не было. Заходили соседи, звонили родственники. Он был глух, и через какое-то время его оставили в покое, забыли о нём, лишь изредка упоминая в разговорах.
- Я в тебе ошибся, - глаза Толи будто погасли. Он верил, он надеялся, он всегда следовал за матерью, которая знала чуть больше, чем обычные люди, будто и впрямь в ней было что-то необъяснимое. – Идём, - повернулся к жене и дочке.
И Савелий смотрел, как удаляются те, кто пришёл к нему с надеждой.
- Что с Лизой? – окликнул, смотря на её ноги.
- Не всё ли равно? – хмыкнула Дарья, но Анатолий быстро ввёл брата в курс дела.
Корнеев сделал несколько шагов в подъезд и опустился на колени перед племянницей. Внимательно омотрел ноги, попробовал проверить рецепторы и постоянно задавал вопросы.
- Вам помогут, - вынес вердикт. – Есть хорошие специалисты.
- Дядя Сава, - подала голос Лиза, и он показался Корнееву таким родным и знакомым, словно Агата обратилась к нему.
- Папа, смотри, что я умею!
- А вы можете мне помочь?
И сколько добра и тепла звучало в её голосе, сколько надежды и веры испускали детские глаза, что у Корнеева перехватило дыхание.
- Яяяя, - протянул хрипло, не в силах подобрать слова. – Я постараюсь.
И впервые за несколько лет улыбка тронула его губы, а в груди сжимался большой тугой ком.
Только сейчас он осознал, что Толе с семьёй, наверное, некуда пойти, но как впустить в дом людей, когда он не пригоден для жилья.
- Ты извини, - сказал брату, ощущая неловкость, будто разом в нём возродились все чувства, приподнимали головы и выглядывали наружу. – Я бы позвал, - мямлил что-то себе под нос. – Только там… - махнул в сторону квартиры. – Ну, сам понимаешь.
- Мы уже гостиницу сняли, - ответила за мужа Дарья. – На несколько дней. Только и сами не знаем, как долго останемся. Договариваться по поводу операции надо, завтра идём на консультацию. Правда, врачи не совсем известные.
- Ясно, - кивнул Савелий.
- До свидания! – помахала рукой Лиза, и семья вошла в грузовой лифт, а Савелий вернулся в квартиру.
- А я тебе говорила, что нет смысла сюда ехать, - злилась Дарья, пока лифт ехал на первый этаж. – Только время потеряли.
Толя молчал. В его душе всё как-то смешалось. И сомнения по поводу предстоящей операции, и вера в материнские слова ,и дежавю от встречи.
- Толь, Толь, ну чего ты молчишь? – жена трогала его за плечо, и двери лифта распахнулись.