И что за ересь наплел охранник «Амодея»?
Ясно одно, опять пахнет неприятностями.
Конечно, есть шанс, что полиция разберется. Но это если она захочет. А пока все выглядит так, будто меня наоборот хотят впутать. Если только не…
Ход моих и так нестройных мыслей рассыпается как карточный домик от телефонного звонка.
Незнакомый номер. Следователь, что ли, проверяет?
— Что, Карамелька, думала не достану? — я узнаю этот мерзкий, а теперь еще и гундосый голос. — Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь? Тебе стоит хорошо поразмыслить, чем бы таким меня задобрить, чтобы никуда не загреметь.
Он бросает трубку, а я бросаюсь в панику.
Теперь понятно, чьи это происки.
Я как сумасшедшая мечусь по квартире. Мне хочется одновременно и спрятаться под кровать, и убежать из дома.
Теперь они точно знают, где я живу, знают мой номер телефона, наверное, знают, где живет моя мама…
Но я же ведь уже попросила Дениса!
Только тут речь идет о каком-то Сапегине, а фамилия Комолова даже не всплывала.
Мне надо с кем-то посоветоваться. С кем-то, кто крутится в этом непонятном для меня мире.
Юлька не подходит, ее совет я и так помню — стать любовницей Раевского.
Раевский! Олег! Что он там нес про «его девушку»?
Выглядываю в окно, его машины нет. Уже уехал.
Очень жаль, что он не оставил "своей девушке" номер телефона! Как борщ жрать, так пожалуйста! А как помочь — он умотал!
Не совсем справедливо, но мне сейчас не до сантиментов!
Может, просто подождать, пока Гордеев решит вопрос, и не паниковать?
Но не паниковать не получается. Я даже снова начинаю задыхаться, но мне удается взять себя в руки, потому что приступ напоминает мне о технике его лечения Лютаевым.
Макс! Он же здесь рядом. Всего двумя этажами ниже.
Наверное, он знает, что делать в таких случаях.
В этот раз я уже не мнусь. Хватаю ключи и бегом несусь вниз.
Макс открывает мне опять, словно только что оторвался от груши. И, кажется, он не рад меня видеть снова.
— Макс! Помоги! Мне нужна помощь?
Он приподнимает брови над колючим взглядом.
— Ко мне сейчас приходил какой-то следователь… — сумбурно начинаю я.
Лютаев молча открывает дверь шире, приглашая меня пройти.
Я до смерти рада, что он не захлопнул ее у меня перед носом, но общий настрой Макса я не понимаю. В том же напряженном молчании следую за ним на его кухню, повинуясь его жесту, усаживаюсь в давешнее кресло. И осознаю, что меня колотит.
— Помолчи пока, — это все, что я от него слышу, пока он заваривает чай.
Когда он протягивает мне кружку, я по запаху узнаю тот же самый успокаивающий сбор, что и в прошлый раз. Выхлебав половину, я понимаю, что больше не могу сидеть и молчать под недовольным взглядом.
И сбивчиво выкладываю всю историю сегодняшнего посещения следователя, а потом и звонка от Комолова-младшего.
— В общем, я даже не знаю, настоящий ли это следак. И существует ли в природе этот самый Сапегин… Я не знаю, что мне делать!
Макс выслушав меня, лезет в телефон, что-то там тыкает, а потом подходит ко мне и показывает экран.
Статья о жестоком уличном нападении на бизнесмена Сапегина Ивана Сергеевича, конкурента Комолова-старшего.
Так. Ясно. Скорее всего, и следователь все-таки настоящий.
Неужели, мразёныш мажорский сошел с ума настолько, что готов мне отомстить таким способом? За сломанный нос при попытке изнасилования мне светит уголовное дело.
Прячу лицо в ладонях.
— Карина, ты пришла выговориться или за помощью? — спрашивает Макс.
Я поднимаю на него глаза, но на его лице нет сочувствия. На нем вообще словно бесстрастная маска.
— Я не знаю, будет ли разбираться с этим Денис, если дело официально не связано с Комоловыми.
— Гордеев не будет, — уверенно говорит Макс.
— Тогда мне нужна помощь, — обреченно произношу я.
— Карина, ты помнишь, что я тебе говорил? — вкрадчиво уточняет Лютаев.
Я не сразу понимаю, о чем он, и смотрю на него вопросительно.
Но через пару минут тишины и напряженного размышления, я вспоминаю его монолог на лестнице про то, что мне придется отработать натурой.
— Макс, зачем тебе это? Если не хочешь помогать, я попрошу Олега…
— Я не говорил, что не хочу. И если ты думаешь, что с Раевским придется расплачиваться по-другому, то ты ошибаешься.
— Я совершенно для этого не подхожу.
— Ну, как-то же ты со своим спонсором справляешься, — язвит Макс. — А девочка ты жаркая, это мы уже проверили…
На глазах непроизвольно выступают слезы.