Немного помаявшись, звоню маме, которая, исполняя давнишнюю мечту, сейчас отдыхает на Алтае. По наводящим вопросам становится понятно, что ее пока органы не беспокоят, и в целом у нее все хорошо.
Верчу в руках телефон, жду звонка или от Гордеева, или от Макса, с которым я, красная от смущения, вчера все-таки обменялась номерами телефонов.
И через какое-то время часть моих надежд оправдывается. Я получаю сообщение от Лютаева: «Сейчас поднимусь».
Неужели догадывается, что мне сейчас страшно открывать дверь, и я дергаюсь от каждого звука?
Подняться на два этажа вверх не займет у него много времени, поэтому, не дожидаясь звонка в дверь, я иду в прихожую.
Макс действительно оказывается за порогом, но стоит ко мне спиной и разглядывает что-то у себя под ногами. Загораживая обзор широченными плечами, Лютаев не позволяет мне рассмотреть, что же привлекло его внимание.
— Принеси веник и пакет для мусора, — бурчит он мне через плечо.
Недоумевая притащила ему требуемое, и, только когда он садится на корточки, я замечаю на коврике у моей входной двери дохлую крысу.
У меня темнеет в глазах. Я даже не вижу, как Макс упаковывает тушку.
— Эй! — оглянувшись он замечает, что мне дурно. — Так. Давай мне ключи. Я сейчас выброшу это и сам зайду, а ты пока попей водички, подыши в форточку, я не знаю, приляг. Ты вся зеленая.
Я нашариваю под зеркалом связку и зажмурившись протягиваю ему.
Пока Лютаев избавляется от крысы, я пытаюсь успокоиться на балконе, но выходит так себе.
Ясно же, что в таком доме крысы просто так по подъезду не бегают. И вообще, у меня восьмой этаж, что тут крыса забыла? Здесь даже мусоропровода нет…
Слышу, как хлопает входная дверь. Макс вернулся. Иду к нему и, обхватив себя за плечи, преданно заглядываю ему в глаза.
Очень хочу услышать, что он уже во всем разобрался, и все это скоро кончится.
Но хмурый Макс лишь ворчит:
— Что за дебильные выходки… Отморозки. Фильмов, что ли, насмотрелись? Они б еще лошадиную голову подбросили…
— Какую голову? — в ужасе переспрашиваю я.
— Не бери в голову. Лошадь им так просто не достать.
Успокоил! Просто бог успокоения!
— Что это значит, Макс? — пытаюсь я таки выудить у возмутительно спокойного Лютаева хоть какие-то объяснения.
— Пугают, — пожимает он плечами.
— Им удается, — ёжусь я.
— Не очень, правда, понятно зачем. Сдается мне, это — дурацкая инициатива кого-то из прихвостней Комолова-младшего. Идиоты. Совсем им дурь мозги выжрала.
— Ты уже начал заниматься моим вопросом? — с надеждой спрашиваю я.
Он кивает.
— Да, кое-что уже выяснил. Не переживай, аванс я отработал, — усмехается он.
Очень хочется его треснуть промеж ушей. Нашел время скалиться! Я и так чуть живая от страха.
— Не сверкай на меня глазами. Если ты пришла в себя, сделай мне кофе, а я пока расскажу, как обстоят дела, — он усаживается за кухонным столом, вытягивая длинные ноги.
Завожу кофеварку и начинаю строгать бутерброды. Не знаю, будет ли их Макс, но я наконец почувствовала голод. Все-таки кроме бутылочки йогурта я со вчерашнего дня ничего не ела. И вроде бы только что лицезрела мерзкое зрелище, но в присутствии Лютаева мне спокойнее, и организм, отодвигая панику, вспоминает про нужды насущные. Например, про пищу.
— Следак не соврал, позавчера ночью действительно напали на Сапегина, и дело по факту заведено. Сапегин — известный трудоголик. То, что он задерживается на работе до самого закрытия центра, знают все, кому это хоть сколько-нибудь интересно. В общем, ловушку на него поставили простейшую, но она сработала. Охрана на своей машине ждала его уже на выезде с парковки, так что пока они добежали, наш бизнесмен уже получил черепно-мозговую и разрыв некоторых внутренних органов.
— Хороша охрана, — фыркаю я, ставя чашку и тарелку перед Лютаевым.
Да уж, это тебе не фильмы про телохранителей.
— Когда Сапегин уже сел в машину, на пустой парковке, откуда ни возьмись, выскочила девица и начала вредительствовать, чем и выманила его наружу.
— Погоди, — озадачилась я. — Если парковка была пустая, откуда взялись свидетели?
Макс, демонстративно отпивая из чашки, закатывает глаза.
— Будет чудно, Карина, если ты дашь мне сначала все рассказать, а вопросы задашь уже потом, если они у тебя останутся.
Запихиваю в рот бутерброд и усаживаюсь напротив.
— В общем, скорую вызывала уже охрана, нападавших, что удивительно, им задержать не удалось. И когда полиция приехала, ни о каком найденном пропуске речи не шло. Твой пропуск всплыл вчера вечером совершенно неожиданно. Один их охранников Сапегина вдруг про него «вспомнил», вот так и появилась на свет эта улика.