— Но я никак не могла потерять его возле «Парижа»! Это бред!
— А этот самый охранник, опять же совершенно внезапно, после дачи показаний угодил в больницу. Ничего серьезного, травма челюсти. Говорить пока не может. Что веселее всего, у Сапегина он работает недавно, может, месяца два-три. А до этого работал у Ярослава Каплина.
Я знаю только одного Ярослава, и, сдается мне, его фамилия именно Каплин.
— И что ты об этом думаешь?
— Я думаю, что нападение на Каплина само по себе, а тебя в это решили впутать уже мимоходом, раз выдалась такая возможность. Сейчас ищем нападавших, если найду быстро, это все упростит. Я бы еще переговорил с охранником «Амодея», думаю, его легко вывести на чистую воду.
— Мне уже можно задавать вопросы?
Получаю царственный кивок в ответ.
— Что мне делать?
Макс держит паузу, доедая колбасу с бутерброда.
— Думаю, если полиция не получила разнарядку закрыть глаза на нестыковки, то разберутся так или иначе, но это долго. Я помогу ускорить процесс. Только вот история с крысой мне не нравится.
Я вздрагиваю. Я почти про нее забыла! Вот зачем он напоминает?
— Думаю, тебе лучше пока пожить у меня.
И смотрит на меня так испытующе.
Глава 25. Дополнительные аргументы
— Что?
— Тебе стоит перебраться ко мне, — терпеливо поясняет Лютаев. — На время.
Мне, конечно, не по себе после это крысы, но не настолько, чтобы переезжать к незнакомцу.
— Ты считаешь, что мне до сих пор что-то угрожает? — я смотрю на него недоверчиво. — Они же натравили на меня полицию. Зачем им сейчас вредить мне каким-то другим способом?
Макс равнодушно пожимает плечами:
— Я думаю, они захотят тебя убедить в том, что тебе стоит пойти навстречу их желаниям. Так сказать, дополнительные аргументы.
В раздумьях, я закусываю губу, но спохватываюсь, поймав на себе взгляд Лютаева.
— Надолго? Как быстро ты сможешь с этим разобраться?
Он щурит свои зеленые глаза, что-то прикидывая в голове. Много бы я отдала, чтобы понять, что в ней творится.
— Где-то неделя, — выносит он свой вердикт. — Максимум.
Неделя, вообще-то, не так уж и мало. Честно говоря, я думала, Лютаев управится за пару дней. Видимо какие-то сомнения проскальзывают на моем лице.
— Я предпочитаю все утрясать легальным способом. Это надежнее, но и занимает больше времени, — объясняет он.
— А… как же рыбки? — вдруг вспоминаю я про Полинкиных питомцев.
Мы оба косимся на огромный аквариум.
Макс вздыхает.
— Будешь кормить под моим присмотром.
Даже рыб кормить под присмотром?
— То есть ты серьезно уверен, что в этом есть смысл? В том, чтобы перебраться к тебе? Это не шутка?
Лютаев смотрит на меня с какой-то жалостью, как на несмышленыша.
Но в еге взгляде мелькает что-то еще, но разобраться с налету у меня не получается.
Понимая, что я никак не могу ни на что решиться, Макс принимает командование на себя.
— Собери все необходимое.
Действительно проще, когда решение принимают за тебя. Все еще не веря, что я действительно это делаю, иду и достаю спортивную сумку.
И тут у меня возникает насущный вопрос.
— Постой. А… э… У тебя же есть еще кровать или диван в какой-нибудь другой комнате?
Лютаев сжевывает проклюнувшуюся улыбку и отвечает максимально серьезно:
— Да, Карина. У меня есть и диван, и кровать.
Потоптавшись на кухне, я все-таки иду собираться.
Когда я наконец готова, Макс хмурится, поглядывая на мою сумку.
— Это все?
Перебираю в голове собранные вещи и киваю. Необходимое я сложила. Я же к нему не на год переселяюсь, и не в глухую тайгу. Если мне что-то понадобится, то достаточно подняться всего на два этажа.
— Карина, — опять как к ребенку обращается Макс. — У меня, как ты можешь догадаться, дома нет женских прибамбасов.
Его взгляд останавливается на моих волосах.
— Даже фена у меня нет.
И внезапно эта обыденная фраза кажется мне такой интимной. Ведь она подразумевает под собой, что мне придется делить с Лютаевым ванную. Это очень неловко.
— Я думала, мужчинам не нравятся женские штучки на их территории.
Макс снова закатывает глаза, похоже, это входит у него в привычку.
— Надо же какая сознательность! Я потерплю, Карина, — усмехается он и добавляет: — Буду считать тебя с барахлом тоже своей территорией.
У меня вытягивается лицо.
А Макс демонстративно указывает мне глазами на сумку и продолжает невозмутимо пить кофе.