– Нам еще повезло, – прошептала я и прикрыла глаза, жалея бедных влюбленных, у которых похитили десятилетия совместной жизни. И Стаса, который не знал материнской любви. Как и я.
– Да, – потянул парень и крепко сжал мою ладошку.
Так мы и ехали несколько минут в тишине, пока Стас не свернул в ближайший лесок, а потом не проговорил.
– Пришло время для чудосредства, Аришка!
– Господи, Боже, – рассмеялась я, – вообще не против, но…сейчас-то уже не надо.
– Надо! Впереди встреча с моими друзьями.
– Ой! – пискнула я, а уже в следующее мгновение меня усадили сверху сильного и уже изрядно возбужденного мужского тела.
Без шансов. Да и когда я была против?
Глава 54
POV Стас
До сих пор не могу поверить в то, что она в моих руках. Выгибается от страсти, стонет, улетает от того, что я делаю с ней. И я себя не сдерживаю, окунаюсь с головой в этот бескрайний океан счастья, эйфории и любви.
Но у нас, как по мне, других вариантов просто не было.
Я ее, тогда как в подъезде увидел в халатике этом коротеньком и беленьких носочках, от которых у меня еще в школе ум за разум заходил, так все. Сознание отключилось, а в мозгах лишь одна установка осталась – моя! Взять!
И я взял! А она ответила! Не оттолкнула, не сказала «нет». Приняла меня. Простила. И я был так неописуемо этому рад, что реально раздумывал над тем, чтобы спозаранку потащить ее в ЗАГС.
Ну, а что? Вдруг Аринка очухается и передумает? А потом снова примется меня изводить.
Вот только утром я проснулся один и сердце пропустило удар от страха, что она мне могла таким образом отомстить. Сбежать, как и я сбежал однажды. Вот только я не позволил этим черным мыслям осесть у меня на подкорке и пустить корни. Вытравил все это дерьмо из своей головы, а потом заставил себя пойти в душ.
– Она просто на работе, Гордеев, не гони, – бормотал я сам себе, пока намыливал голову ее шампунем.
А когда закончил плескаться, вскипятил чайник и принялся хлебать черный кофе без сахара, полируя телефон.
Позвонить? Не позвонить? Вот в чем вопрос…
Но гаджет сам завозился на столе. Думал, что Аринка, но нет – мама решила в очередной раз разведать обстановку. Переживала за меня, дурака.
«Помирился?».
И я тут же ей ответил:
«Да».
Хотя, положа руку на сердце, я еще сам до конца не понял, как это произошло и как быстро Арина найдет в себе силы двигаться со мной по жизни дальше и только вместе.
«Красава!».
А это уже от отца прилетело, спустя всего секунд тридцать. И дальше еще одно:
«Еще раз обидишь девочку, и я тебе уши надеру. Понял?».
«Понял», – ответил я и еще раз отхлебнул горький напиток из чашки.
А потом услышал, как в замочной скважине звякнули ключи. Пришла! И в груди бесконечным залпами забомбили фейерверки.
И за то короткое время, что мы были с Ариной вместе, я понял одно – она всю жизнь носила маску, скрывала от общественности свою чуткую, добрую и израненную суть. И все в этом мире принимала слишком близко к сердцу. Образ прожженной стервы – лишь жалкая броня, которую был способен разрушить любой.
А что уж говорить про людей, которые ей были важны?
И я, тупой баран, только еще больше усугубил ситуацию. Чуть безвозвратно ее не растоптал. Она же была и есть чертовски неуверенная в себе, а я еще больше добивал ее своими издевками и нотациями.
Ненавижу себя за это!
Поэтому я обязан поднять ее самооценку с колен, заставить полюбить себя, научиться закрывать глаза на чужое мнение и запомнить одно – она идеальна.
– Моя девочка, – шептал я ей, пока мы любили друг друга в салоне моего автомобиля, – шикарная и неповторимая! Самая красивая! Самая невероятная! Желанная! Мечта всей моей жизни! Свернула мне мозги всмятку одним своим взглядом! Не девушка – вожделенный приз!
– Ох, прекрати, – прикусила она меня за плечо, и я улетел за грани реальности.
Вместе с ней!
И знаете, мое суперсредство реально работало на пару с бесконечными заверениями в ее абсолютной для меня исключительности (теперь берем на заметку и повторяем каждый день по несколько раз!). Потому как Арина, вернувшись на своё место и неторопливо поправляя свою одежду, спросила меня спокойно и без каких-либо нервов:
– Расскажешь про своих друзей?
– Без проблем, – улыбнулся я, – первый и самый безобидный – это Демид Громов – почти двухэтажный, забитый татуировками вдоль и поперек бугай, беззаветно влюбленный в свою Агату, на которую в свое время он додумался поспорить.