Вот только Сажина осталась.
И с той минуты начался мой личный ад.
Потому что Стас более ни разу не посмотрел в мою сторону, а полностью сосредоточил свое внимание на бывшей однокласснице. От зашуганной девочки не осталось и следа. Неприступная бизнес-леди – вот как она теперь выглядела. Осанка, высоко поднятая голова и взгляд с поволокой.
Тоненькая. Изящная. Красивая. Но не такой скучной, залакированной рукой косметолога, красотой. Нет. Она выделялась на общем фоне прилизанных куколок.
А может, мне так казалось, потому что мой любимый человек смотрел только на нее?
Да какая теперь уж разница, правда?
И они все о чем-то говорили, смеялись, обсуждали…пока я стояла одна и пыталась в который раз реанимировать свое глупое разбитое сердце. Придирчиво окидывала свой наряд взглядом, ловила отражение в зеркалах и восхищенные взгляды мужчин, присутствующих на этом сборище, и не понимала, как меня угораздило так врезаться именно в того, кто никогда не посмотрит на меня с интересом…
Мистика, не иначе. Или проклятье, называйте, как хотите.
Еще полчаса в никуда, и я уже было решаюсь плюнуть на все и покинуть это гиблое место, но ко мне неожиданно подходит Стас и, не смотря мне в глаза, интересуется.
– Ты еще здесь или как?
– А что? – слегка прикусываю я нижнюю губу.
– Ну, потому что я здесь все, что хотел узнал. Пора и честь знать, – говорит и одновременно снимает с пиджака едва заметную пылинку.
– Тогда и я поеду, пожалуй, – произношу, а потом вижу, как Гордеев кивает Сажиной и показывает жестом, что ему нужна еще минута, а та, кивает ему в ответ.
Дальше девушка плавной походкой движется в сторону выхода, и я понимаю, что они не собираются прощаться друг с другом этим вечером. И ревность вновь отбойным молотком колошматит по мозгам и полуживому сердцу, превращая все на своем пути в кровавую кашу.
Боже, помоги мне!
– Тебя проводить до авто? – скучающий взгляд по толпе.
– Буду благодарна, – и я вижу, что ему не нравится такой поворот.
Обидно? Смертельно!
Прощаемся с господином Мещеряковым, благодарим за чудесный вечер и идем на выход, на крыльце встречая Сажину в компании незнакомого мужчины и еще какой-то девушки. Гордеев тут же вкладывает в руку Тани ключи от своей Теслы со словами:
– Подожди меня в машине, я сейчас.
И от этих слов у меня было такое ощущение, что мне в живот воткнули ржавую кривую вилку, провернули ее, а потом со всей силы дернули назад, выдирая у меня изнутри на живую все мои внутренности. Вот так это было.
Вдребезги, черт возьми!
Идем до моей машины, но каждый шаг для меня – это как прогулка по горящим углям. Суставы выворачивает, по венам бурлит концентрированная кислота и алая пелена застилает мне глаза. Мне мучительно больно. Но кому какое дело до этого, верно?
Всем плевать! Всем!
Достала ключи из сумочки и отключила сигнализацию, а потом услышала сухое и постылое:
– Ну бывай.
И это подожгло фитиль моей ярости. Я знала, что говорить этого не стоило, но и остановить себя уже не могла.
– Интересно, – начала я громко.
– Что? – обернулся ко мне Гордеев.
– Говорю, интересно, а твоя старая любовница в курсе о том, что есть еще и молодая?
– Арина, – прозвучало тихо и предостерегающе, но мне было уже фиолетово на стоп-сигналы.
Понесло. Жёстко!
– Сегодня Таня. Завтра Нелли. Хотя, чему я удивляюсь? Ты ведь и в школе был таким же неразборчивым. Но я, хоть убей, не понимаю, эту вашу нынешнюю моду спать со старушками. Или у тебя встает на шелест бабла в ее карманах?
– Твою мать! – зарычал Гордеев, а потом и резко подался на меня, так, что я испуганно прижалась спиной к своей машине. Вот только затыкаться я не планировала.
– Правда глаза колет, Стас? – усмехнулась саркастически.
– Заткнись! – по слогам, четко проговорил парень, склонившись над моим лицом, но я только выше задрала нос.
– Значит все-таки колет…ну да, я бы тоже постеснялась обслуживать кого-то, кто мне в отцы годится, только за толстую чековую книжку.
И от этих слов Стас отшатнулся от меня, а потом окинул долгим, презрительным взглядом. Как будто видел меня в первый раз или только что рассмотрел мою гнилую суть. И был прав. Там, внутри, я давно умерла, а потом и разложилась на смердящие куски плоти.
Нет ничего живого. Совсем нет.
– Это моя мама.
Вдруг произнес он и я ошарашенно подняла на него глаза, совершенно не понимая смысла того, что он говорит. Но мне повторили.