Город-черепаха
Аня любила Питер, свой город, в котором родилась и с которым, казалось девочке, складывались особые отношения. Ане он виделся живой уснувшей черепахой, с неровным рисунком на панцире и распластавшей свои лапки. Иногда над Питером раскидывались белые миткали ночей – Аня верила, что это ещё одно доказательство живой сущности большой черепахи, как Рыба-Кит, выпускавшей в воздух струи пара. Этот пар и делал ночи светлее.
Как-то Аня рассказала об этом папе-архитектору. Папа посмеялся, а потом рассказал о том, что много лет назад, когда даже дедушки и бабушки ещё не было на свете и шла война, город не сдался врагу и поэтому его стали называть городом-героем. Поэтому город правильнее сравнивать с солдатом, а не черепахой. Аня удивилась:
– Как же город защищал себя? Он стрелял во врага?
– И голодал, и оборонялся, и стрелял.
Девочка представила себе город-черепаху, как она поднимается, натягивая на себя морщинки-улицы и бородавки-здания. Потом черепаха достает ружьё и стреляет во врага. Получилось похоже на черепашку-ниндзя, только с ружьём. Аня озадаченно взглянула на родителя:
– Если на город ещё раз нападут, он снова встанет?
– Обязательно. Только, уверен, такой необходимости уже не будет, – уверенно произнёс папа.
– Почему? – привычно спросила Аня, и папа начал рассказывать про войну, избегая страшных подробностей, потому что не хотел напугать.
Девочка тогда рассудила, что теперь городу, с его новыми многоэтажными домами, музеями и мостами, было бы сложнее защищаться. Скорее всего, ему пришлось бы отстреливаться лёжа. Папа снова засмеялся и сказал, что Аня всё поймёт сама, когда вырастет. Папа не знал, что, кроме него, про город рассказывала Зоя Михайловна, соседка из квартиры снизу. Соседка часто оставалась с Аней, пока родители задерживались на работе, и получала за это немного денег. «На хлебушек хватает – и хорошо», – говорила Зоя Михайловна, пересчитывая купюры.
Соседка была самой настоящей частью Петербурга, потому что родилась здесь после войны. Время тогда было страшное, голодное. Конечно, Зоя Михайловна помнила его со слов своей мамы, но этого оказалось достаточно. Аня как-то раз даже подумала, что голодное детство бабушка Зоя помнила лучше, чем вчерашний день, в котором обязательно что-нибудь теряла. Из соседкиных рассказов Аню больше всего напугали истории про то, как злые люди воровали детей, особенно полненьких, уносили домой и варили суп. Разумеется, Зоя Михайловна не знала, что её воспоминания совпали по времени с решением Аниной мамы сесть на диету. Запомнив слова мамы о том, что толстой быть позорно, и рассказы соседки об украденных детях, Аня придумала себе свою собственную диету. На всякий случай. Чтобы никто не украл маленькую Аню и не посмеялся над ней. Мало ли... Однако время показало, вернее, добрый таракан Христофор Колумб объяснил, что взрослые ошибаются и вводят в заблуждение детей чаще, чем признаются в этом. И Аня победила свои страхи, подаренные мамой и Зоей Михайловной, только никому не сказала, как. Бабушке попыталась рассказать, но бабушка-то ведь тоже была взрослой, поэтому не поверила внучке, хотя и ругать не стала. Только привычно погладила Аню по волосам, поцеловала в макушку и назвала фантазёркой.
А сегодня, чувствуя себя немного иначе после превращения в девочку-мухотаракана, Аня вдруг с особой остротой ощутила возраст Петербурга-Черепахи. Старинные дома, дворцы и даже вода под мостами – всё накапливало в своей оболочке время. Оно, словно корой на дереве, нарастало и делало город тяжелее, неподъёмнее. От этого стало чуточку неуютно. Так, наверняка, чувствовал себя Христофор, когда оказывался на чужом этаже своей больницы. Милый Христофор… Как он там поживает в своей прикроватной трубе?
Аня скучала по умному таракану. Произошедшая странность – после больницы девочка вдруг стала понимать слова животных, птиц, насекомых – нисколько не напугала. Но и не принесла много радости. Не встретился ещё никто такой же умный, как Христофор. Дедушкины кролики и куры думали только о еде, тараканы боялись Аню и людей вообще, собаки мечтали о косточке, свободе и кошках, напрашивавшихся на знатную трёпку...
В Петербурге животных было ещё меньше, в основном, квартирные собаки и коты. Прожив бок о бок с хозяевами всю жизнь, домашние питомцы знали чуть больше слов, чем деревенские. И всё равно, в итоге, проигрывали таракану Христофору в мудрости.