Едва он вышел на берег, не в силах оправиться от этого невероятного знакомства с внучкой, как над бугром встало зарево. Вскоре, одолев вершину, неведомый автомобиль скользнул фарами по прибрежному краю. Вероятно, «гуманоиды» направлялись сюда.
— Не вас ли ищут? Какая-то иномарка! — с тревогой воскликнул Андрей Петрович, отмахивая дверцу. Женя, путаясь в длинных рукавах куртки, уже обувалась. Вмиг выскользнула из машины, захватив ноутбук и сумочку.
— Фу, блин. Ноготь сломала…
— За камышом лодка. Спрячьтесь под ней! Я помогу, — Андрей Петрович кинулся вниз, светя фонариком. Женя, раздражая своей неторопливостью, спустилась следом. И хотя убедилась, что трава под скатом, прикрытая лодкой, не промокла, опять засомневалась:
— Может, это не рейдеры? Мне это надо — в грязи валяться?
— Да вы что? В своем уме? — задохнулся от возмущения Андрей Петрович. — Гадать некогда!
Своевольница нехотя легла набок, пристроила рядом свои вещички и затаилась под опрокинутой вверх дном лодкой.
Андрей Петрович, вспомнив, что в машине пахнет женскими духами, замкнул все четыре двери и забрался в палатку. Распластался на мокром одеяле…
Нагрянуло срыву: тягучий гул мотора, свет мощных фар, озаривший палатку, и громкий стук дверей. Беспокойно зашлось сердце, с досадой подумал: «Принесла нелегкая!» Вдруг входная застежка треснула, — ослепив, в лицо ударил фонарный луч.
— Ты один? — спросил лохматый детина. — Выдергивайся!
Сквозь шум ветра пробивалась разгоряченная перемолвка. И, понимая, что от незваных гостей всего можно ждать, Андрей Петрович решительно выбрался из своего пристанища.
И сразу почувствовал опасность. Здоровенный темный «ниссан» бампером уткнулся в веревочную растяжку палатки. «Могли и переехать», — досадливо мелькнуло в голове. «Прожектора» били чуть в сторону, прошивая туманный мрак до противоположного берега. Полуночников оказалось трое. Они стояли за полосой фар, с затененными лицами. Ветер трепал их расстегнутые спортивные куртки, треугольно заламывая края, — и оттого чудилось, что на берегу плоские призраки, вырезанные из тонкой ранящей жести, наполовину черной, наполовину — ржавой…
— Ты чо это, батя, зарулил на нашу поляну? — бритоголовый толстячок осведомился с прононсом, свойственным молодежи, и кивнул в сторону «жигуленка», на котором высвечивался номерной щиток с кодом региона. — Со Ставрополья, в натуре?
— Не обижайтесь, что подняли… Служба! — перебил его усатый длиннорукий кавказец, прикуривая сигарету от бойкого огонька зажигалки. — С вечера ловите? А джип серебристый не проезжал мимо?
— Нет, не видел.
— Есть проблема. Мы одну гёрлу ищем. По этой… ориентировке. У нее новый «хайлэндер». За отказ помогать милиции — статья до трех лет…
Тот, что заглядывал в палатку, сорвался с места, — и в наклоне фигуры, в движении рук угадывалось агрессивно затаенное. Он обследовал, светя фонариком, край плеса, салон машины, скрылся за прибрежными вербами. А напарник, дождавшись его возвращения, поднялся на курган и обшарил дальнобойным лучом скаты лога и прибрежную дорогу. Назад пожаловал также озабоченный.
— Свежего следа нет. Сучка в Росто-ов соскочи-ила, — сквозь зевок промямлил он и присел на корточки подле кострища. — Хозяин, угостишь ухой? Реально полкотла!
— Пожалуйста. Только ложка одна.
Толстячок сунул фонарик в карман куртки, захватил казан ладонями и, опрокинув, принялся пить через край. А патлатый с раздражением обратился к старшему среди них:
— Хыйса, я тут оттягивался с френдой. Дороги дальше нет! Прикинь, дед горбатого лепит!
— А ему какой понт? Он не местный. И следа не видно… Обрываемся, короче, на фазенду. А после перекроем кислород на выезде! — ожесточился кавказец, щелчком отбрасывая сигарету.
Рейдеры, захлопнув дверцы, укрылись во внедорожнике. Напротив фар золотилась туманная дымка. Когда же «японец» развернулся и помчал по косогору, глазищи задних фонарей долго краснели в темноте, сея безотчетный страх…
12
Они шли к старому мосту вдоль берега, скользя на глинистой тропе. Слева, в ясном небе, горела луна, особо таинственная и волнующая на исходе ночи. Заметно потеплело. И в низинах, куда сбегала дождевая вода, белели чубчики тумана. Женя, думая о чем-то своем, точно не замечала спутника. А тот, отягощенный ношей, — домкратом еще советского производства, — время от времени останавливался. И девушке поневоле приходилось делать передышку. Странное ощущение незримого присутствия кого-то не оставляло Андрея Петровича. Он был взволнован до крайности и никак не мог отделаться от радостного смятения и тревоги за Женю. Ситуация, на самом деле, была сложная. И в сознании не гасла мысль, что в этот час всю ответственность за внучку он несет прежде всего перед Мариной. И казалось — это она здесь, рядом…