Чейз стоит рядом с Купом, поглощенный своим телефоном, в то время как Дэнни слушает группу со страдальческим выражением лица.
– Эти ребята ужасны, – говорю я, гадая, кто, черт возьми, решил их нанять. Теперь певец издает странные дыхательные звуки, в то время как два гитариста шепчут что-то в свои микрофоны. – Чего они там шепчут?
– Он что, говорит: «У меня череп рыдает»? – требовательно спрашивает Купер, наморщив лоб.
– Нет. «Моя душа страдает», – говорит ему Дэнни.
– И то, и другое, – говорит Чейз, не отрываясь от телефона. – «Мой череп рыдает» или «моя душа страдает» – это тексты песен.
– Глубоко, – сухо говорю я, и мой собственный череп чуть не плачет от облегчения, когда песня – если ее можно так назвать – заканчивается, и певец – если его можно так назвать – объявляет десятиминутный перерыв.
– Ох, черт, слава богу, – выдыхает Дэнни.
Боковым зрением я замечаю размытую фигуру официантки и оборачиваюсь, чтобы подать ей знак, прежде чем она успеет исчезнуть.
– Бекка, – зову я, потому что в этом городе все друг друга знают.
– Тейт! Привет! Что я могу тебе предложить?
– Могу я заказать «Хорошего мальчика»? – спрашиваю я, называя одно из наших местных сортов пива.
– Поняла. «Хороший мальчик» для хорошего мальчика. – Она подмигивает и поспешно уходит.
Купер вздыхает.
– Кажется, в этом городе не найдется официантки, которая не видела бы ваши с Эваном члены.
– И? – возражаю я, ухмыляясь. – Официантки теперь под запретом?
– Только если ты разобьешь им сердца. Не хочу, чтобы кто-то плевал в наши напитки.
– Ха, тогда поговори со своим братом. У меня никогда не было отношений, которые заканчивались бы чем-то плохим. Не могу сказать того же самого об Эване. И кстати об Эване – где он? Разве это не была его идея прийти сюда сегодня вечером?
– Ага. – Купер закатывает глаза. – Но потом ему пришла в голову идея получше – запереться с Женевьевой в их спальне после работы. С тех пор его никто не видел.
Я не могу не рассмеяться. Эвану не терпелось снова сойтись с Женевьевой Уэст с тех пор, как она вернулась в Бэй после годичного отсутствия. Он не только вернул ее, но теперь они еще и помолвлены. Рад за Эвана. Черт возьми, он любил эту девчонку с восьмого класса. Он заслуживает победы.
– Не могу поверить, что они реально женятся, – говорит Чейз, качая головой.
– Дикость какая-то, – соглашаюсь я.
– Я слышал, ты следующий, – подает голос Дэнни, толкая меня локтем в плечо. – Когда планируешь сделать предложение Алане?
Я притворяюсь, будто обдумываю это.
– Как насчет… никогда? Не думаю, что встречал кого-то, кто был бы менее заинтересован в браке, чем Алана. Кроме того, у нас все.
Куп заинтригованно оглядывается.
– Все?
– Больше никаких друзей с привилегиями, – говорю я ему, пожимая плечами. – Мы снова стали обычными старыми друзьями.
Дэнни ухает.
– Она тебя кинула?
– Это означало бы наличие отношений, а у нас определенно их не было.
– Ты уже сообщил новость Стеф? – усмехается Купер. – Наверняка девочки поспорили, что ты влюбишься в Алану. Почти уверен, что Стеф поставила все свои сбережения на «да».
– Любовь? – Я приподнимаю бровь. – Чувак, я не могу нести ответственность за Стеф и ее безответственный выбор в азартных играх. Она вообще знакома со мной?
И вообще, что, черт возьми, такое любовь? Одно из тех слов, которыми люди бессистемно разбрасываются, как зернышками риса на свадьбе. Я люблю это. Люблю то. Люблю тебя. Я тоже тебя люблю. Конечно, я испытывал платоническую любовь. Я люблю свою семью, своих друзей. Но романтическая любовь? Та любовь, которая проникает так глубоко, что ты чувствуешь другого человека в своей душе? Мои единственные настоящие отношения были с девушкой, с которой я встречался в старших классах в течение года. Мы хорошо проводили время вместе. Секс был феноменальным. Но был ли я влюблен в нее?
Когда думаю об этом, мне кажется, что это была просто похоть. Такая же, как и в остальных моих встречах с противоположным полом. Череда знакомств, интрижек… Любовь не играла роли ни в одной из них, и это включает в себя мою договоренность с Аланой.
– Йоу. Тейт. – Подставка вонзается мне в лоб.
Я моргаю, возвращаясь к реальности, и слышу, как ржут парни.
– Что, мать твою, это было? – рычу я, потирая лоб.
– Ты буквально отключился на десять минут, – сообщает мне Дэнни.
– Десять минут?
– Ладно, может, на десять секунд, но все же. Бекка принесла тебе пиво, а ты даже спасибо не сказал.
Вот дерьмо. Я оглядываюсь через плечо, но Бекка уже обслуживает другой столик. Я тянусь к своему «Хорошему мальчику» и делаю глоток как раз в тот момент, когда визг микрофонной обратной связи наполняет бар и заставляет вздрогнуть.