– Ты здесь до сентября, говоришь?
– Ага, – беспечно отвечаю я.
– Круто. Тогда уверен, мы еще встретимся.
– Ага, возможно.
Дерьмо. Это прозвучало слишком уклончиво. Я должна была сказать что-нибудь застенчивое и кокетливое, типа «Надеюсь на это…», а потом попросить его номер телефона. Я мысленно бью себя, пытаясь найти способ исправить ошибку, но слишком поздно. Тейт уже неторопливо направляется к своим друзьям.
Если парень оглядывается, это хороший знак. Так всегда говорит Пейтон.
С трудом сглотнув, я смотрю на его удаляющуюся спину, на эти широкие шаги, оставляющие следы на песке.
А затем.
Он оглядывается.
Я вздыхаю с облегчением и неловко машу ему рукой, прежде чем отвернуться. Мое сердце учащенно бьется, когда я направляюсь по заросшей травой тропинке к дороге, где припарковала бабушкин «Лэнд Ровер». Достаю телефон из кармана как раз в тот момент, когда на экране загорается еще одно сообщение.
Пейтон: Ну что??? Есть счастливый победитель?
Я прикусываю губу и оглядываюсь в направлении вечеринки. Да.
Да, думаю, есть.
Глава 2
Кэсси
На следующее утро я застаю бабушку на кухне, она достает маффины из духовки. После ставит их на подставку для охлаждения на столешнице, рядом с тремя другими подносами.
– Доброе утро, дорогая. Выбирай свой яд, – щебечет бабушка, поглядывая на меня через плечо. – Есть банановые с орехами, с отрубями, с морковью, а с черникой только что испеклись, так что им нужно немного остыть.
Никаких сомнений – она не спала с семи утра и без остановки пекла нечто прекрасное. Для женщины за семьдесят она все еще удивительно бодра. Что забавно, ведь снаружи она кажется такой хрупкой. У нее стройное телосложение, нежные руки, кожа к старости истончилась, поэтому под ней всегда можно увидеть голубоватые вены.
И все же Лидия Таннер – это сила природы. Они с моим дедушкой Уолли управляли отелем в течение пятидесяти лет. Они купили участок на берегу моря за бесценок в конце шестидесятых, после того как дедушку ранили во Вьетнаме и демобилизовали из армии. Еще более диким является то, что они были моего возраста, когда построили «Маяк» с нуля. Я не могу представить, как можно построить отель, а затем управлять им в двадцать лет, особенно таким грандиозным, как «Маяк». И еще два года назад собственность на набережной была гордостью и отрадой моих бабушки и дедушки.
Но потом дедушка скончался, а отель был почти разрушен последним ураганом, опустошившим побережье. «Маяк» не первый раз становился жертвой шторма – такое случалось уже дважды, – но, в отличие от прошлого, на этот раз никто в семье не захотел его ремонтировать. Бабушка была слишком стара и устала, чтобы делать эту работу самой, особенно без дедушки Уолли, и я знаю, что втайне она была разочарована тем, что никто из ее детей не захотел взять на себя эту ответственность. Но моя мама и ее братья и сестры не были заинтересованы в спасении «Маяка», поэтому бабушка в конце концов приняла решение продать его. Не только отель, но и свой дом тоже.
Сделка по продаже дома закрывается через два месяца, а «Маяк» вновь откроет свои врата уже в сентябре под управлением нового владельца, вот почему мы вернулись. Бабушка хотела провести последнее лето в Авалон-Бэй, прежде чем переехать на север, чтобы быть поближе к своим детям и внукам.
– Как прошла вечеринка? – спрашивает она, усаживаясь на стул за кухонным столом.
– Нормально. – Я пожимаю плечами. – На самом деле, я там никого не знала.
– Кто ее организовывал?
– Какой-то парень по имени Люк. Он инструктор по парусному спорту в клубе. Там Джой познакомилась с ним. И кстати о Джой, она даже не появилась! Сначала зовет меня на вечеринку, а потом кидает. Я чувствовала себя так, будто явилась без приглашения.
Бабуля улыбается.
– Иногда так гораздо веселее. Идешь куда-нибудь, где тебя никто не знает… – Она выгибает тонкую бровь. – Это может быть весьма захватывающе – переосмыслить себя и сыграть роль на одну ночь.
Я морщусь.
– Пожалуйста, только не говори, что раньше вы с дедушкой встречались в барах отелей и притворялись другими людьми в какой-то странной ролевой игре, чтобы оживить брак.
– Ладно, дорогая. Не скажу.
Ее карие глаза искрятся озорством, придавая ей совсем юный вид. Забавно, что на публике бабушка выглядит такой элегантной и неприступной. Она всегда одевалась так, словно сошла с яхты, щеголяла в этих опрятных женственных нарядах, больше подходящих для шикарного Нантакета, чем для непринужденного Авалон-Бэй. Клянусь, у нее тысяча шарфов от Hermès. И все же, когда она в кругу семьи, ледяная внешность тает, и она становится самой теплой женщиной, которую вы когда-либо встречали. Мне нравится проводить с ней время. И она веселая. Иногда она ни с того ни с сего отпускает непристойную шутку за большим семейным ужином. Она произносит ее резко, со своим тонким южным акцентом, и это доводит нас всех до истерики. Моя мать терпеть это не может. С другой стороны, у нее нет чувства юмора. Никогда не было.