Резко ударил в уши телефонный звонок, оторвал от тяжких мыслей. Дмитрий Иванович испуганно схватил трубку.
— Я по объявлению, — услышал он чуть вздрагивающий девичий голос и, успокаиваясь, хотел сразу ответить: — «Извините, я уже нашел!», но что-то удержало его. Дмитрий Иванович часто думал потом, в Америке, почему он не положил трубку, ведь к тому времени он уже решил, что едет в Штаты с Диной, договорился с ней, и сегодня вечером они должны были везти паспорта и приглашение знакомому дельцу, который всегда делал ему визы.
Дело в том, что еще задолго до случившегося издательство «Беседа», как обычно, пригласили в США на книжную ярмарку в Чикаго, и он оформил все документы для участия в ней, оплатил стенд. Осталось получить визы. А тут этот случай. Вначале Дмитрий Иванович решил отменить поездку. Не до ярмарки, когда все рушится, и неизвестно — будет ли существовать издательство через месяц. Потом, когда тоска и боль так допекли его, а достойного выхода все не находилось, ему в голову пришла шальная дурацкая мысль: взять какую-нибудь деваху и укатить с ней в Америку на месяц, отвлечься, отдохнуть, забыть обо всем в ее объятьях, убить тоску, а там решение, как жить дальше, само придет, вернется к нему уверенность, решительность, уляжется злость, ненависть и боль.
В те дни он хотел снять квартиру, чтобы не жить под одной крышей с женой. Купил газету «Из рук в руки», стал читать объявления и среди прочих увидел, что какой-то мужчина приглашает привлекательную девушку без комплексов провести совместный отпуск в Швейцарских Альпах. Прочитал, написал объявление: «Предлагаю молодой девушке прокатиться на машине по США от океана до океана» и отвез в редакцию. Дмитрий Иванович прекрасно понимал, что нормальные девчонки не позвонят, ждал звонков от легкомысленных. Они и звонили. Встретился с несколькими. Выбрал Дину. Она выглядела раскованней, вульгарней, шалавистей других. По ее лицу да по двум произнесенным словам любой неискушенный человек мог легко догадаться, что умом она не блещет. Дмитрий Иванович никогда не имел дела с такого рода женщинами и думал, что та, что поглупей и полегкомысленней, станет послушней, не будет мешать ему думать, станет для него как бы кошечкой. Когда ему взгрустнется, он ее погладит, приласкает, а когда захочет побыть с самим собой, отодвинет в сторонку, чтобы не мешала. Сегодня вечером Дина должна была передать ему свой паспорт для оформления визы. Договориться-то договорился, но на другой же день засомневался, не сведет ли она с ума своей глупостью, не ошибся ли он? А после вчерашней, ужасной встречи с сотрудником спецслужбы планы его насчет Америки резко изменились: он решил просить там политического убежища. Оснований, убедительных документов для этого у него было столько, что он мог рассчитывать, что ему не откажут. Кроме того, он сразу же после встречи с сотрудником спецслужбы вспомнил о знакомом директоре американского литературного агентства, который говорил ему, что за пять тысяч долларов известный в своей стране человек может получить в США гринкарту, вид на жительство. Позвонил ему в Нью-Йорк и спросил: поможет ли тот сделать гринкарту? Естественно, не бескорыстно. Литагент пообещал связаться с адвокатом, который был мастером таких дел, подготовить все к приезду Анохина. Тогда встал вопрос: как быть с Диной, брать или не брать ее с собой? Дмитрий Иванович пока не знал, как быть: прокатиться по Америке или отказаться от этой затеи. Очевидно, удирать навсегда в США ему не хотелось, надо думать, не прижилась, не укоренилась прочно в его душе эта мысль, должно быть, он надеялся подспудно, что все устроится, перемелется, устоится. Может быть, поэтому, услышав в телефонной трубке дрожащий девичий голос, он сразу не отказал, не отключил телефон. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что голос у девушки был юн, чист и вздрагивал от волнения, нерешительности и смущения. Дмитрию Ивановичу показалось, что она ждет отказа и будет рада ему, примет с облегчением. Разных голосов наслушался он, когда подал объявление: развязных, прокуренных, пьяных. И спросил:
— Как вас зовут?
— Елизавета…
— Ну да, Елизавета? Скорее Лизонька, так ведь?
В ответ молчание.
— Ну, хорошо, Елизавета, сколько вам лет?
— Это важно?
— Конечно, важно. Не поеду же я со школьницей, — усмехнулся он в трубку.
— Я студентка… и давно совершеннолетняя…