Однажды он нарушил приказ и прибыл в свой родной город. Прошелся по родным улицам, сходил на свою могилу. Было жутко. И тоскливо. Тоскливо понимать, что он не нашел, что искал. Тоскливо, что родные его не узнают. Постарался пластический хирург, меняющий его внешность. При нем остался только его высокий рост, около 186 сантиметров, и тело, такое знакомое и чужое одновременно: широкие плечи, узкие бедра, развитая мускулатура. Одним словом, тело наёмного убийцы. С другим лицом, он сам себе казался чужим. Его четко очерченные скулы, волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой — трофей, полученный в драке — все черты остались прежними, но, тем не менее, стали какими-то другими. Чужими. Темный цвет волос, доставшийся ему от матери, остался прежним. Хоть что-то, что помогло ему не потерять себя прежнего. И глаза. Одна из его бывших подружек сказала, что они напоминают небо во время дождя. По его мнению, обычные глаза.
Хэнк был одним из тех, кому не повезло, кому не дали много времени на привыкание. Кинули сразу в самое пекло. Афганистан. Надо было разобраться с главой наркокартеля. Эта операция планировалась около года. Подготовка была колоссальной: разведка, съемки со спутника, лучшие тактики и самые обученные бойцы — все силы были брошены на то, чтобы выполнить задание. Он и еще двенадцать парней работали как единый механизм, как шестеренки в швейцарских часах. Все получилось чисто. Задание выполнили. Но не все вернулись живыми. Он до сих пор просыпался в холодном поту. Снились кошмары. Но это часть работы, от нее никуда не деться. Обратной дороги нет.
— Ты сегодня сам не свой, милый, что-то случилось? — Ее ротик на секунду оторвался от его члена, а он даже этого не заметил. Снова погрузился в раздумья.
— Не обращай внимания. У тебя что, новая прическа, Карли? — Это всегда срабатывало, стоило только обратить внимание на их внешность, они сразу теряли нить беседы.
— Я Кристал. — Блондинка надула губки, но затем на ее лице вновь засияла улыбка. — И да, я покрасила волосы. Тебе нравится?
— Чудно. — Он попытался вновь расслабиться. Закрыл глаза. Отдался ощущениям. Ее рот умело скользил по всей длине его члена, вверх и вниз, но как ни странно, это не приносило возбуждения, или чувства скорого высвобождения. Такого раньше с ним не случалось. Будто она просто делает ему массаж спины. Приятно. И только. Что с ним, черт возьми, такое?
— Послушай, детка, я тут вспомнил, мне надо срочно связаться со знакомым, он просил помочь ему в одном дельце, извини. Давай продолжим в другой раз.
У нее хватило ума не спорить. Но по лицу скользнуло разочарование.
— Ты знаешь, где меня искать. Я буду ждать тебя. — Она накинула свое красное платье на голое тело, скользнула в туфли и прошла в сторону выхода. — Только не заставляй ждать долго. Рэндольф уехал по делам сената в командировку. Пока его нет, я вся в твоем распоряжении.
— Я это учту. — Ему нравилась она. Точнее ему нравились они. Жены тугих кошельков. Им не хватало траха, он мог им его дать, без последствий. Они не задавали вопросов. Просто выбирали время и место. И делали все умело и красиво. Надо же было найти применение их силиконовым сиськам, на которые их папики раскошеливались.
— Как надолго ты останешься в городе? — Она стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
— Пока не знаю, я позвоню. Пока. — Он чмокнул ее в губы и выпроводил. Едва дверь за ней закрылась, он выдохнул с облегчением. А теперь в душ. Надо закончить начатое.
Но и душ не принес долгожданного облегчения. Раньше у него никогда не было проблем с этим. Примерно лет в 12, когда он понял для чего ему член, Хэнк не заморачивался на этот счет. Потом школа, колледж, университет. У девушек оставались только хорошие впечатления от встречи с ним. Они всегда уходили от него удовлетворенными. Уж он-то старался. Тогда что же произошло сейчас? Может это отголоски какой-то травмы? Или побочный эффект от обезболивающих препаратов, которые он принимал, из-за последнего ранения.
Зазвонил сотовый.
— Хэнк.
— Где тебя черти носят? Шеф рвет и мечет, пытается с тобой связаться.