— Я передавал ему отчет о последнем задании, что еще он хочет от меня? Какие-то проблемы?
— Не знаю, но лучше тебе прибыть в штаб как можно скорее. — Голос в трубке затих. — Хэнк, говорят ты облажался с одним дельцем: оставил в живых свидетеля, тебе придется несладко.
— Еду. Спасибо, Фици.
Позже он обдумает все. Сейчас в штаб. По пути решит, что сказать шефу.
Дорога не заняла и получаса. И вот он уже поднимается в лифте на двадцать пятый этаж.
В приемной секретарь улыбнулась Хэнку.
— Он ждет тебя. Проходи. — Она уже давно посылала ему недвусмысленные взгляды, но служебные интриги — это его табу.
— Какого черта Аллертон? Что еще за выкрутасы? Оставить в живых свидетеля! Ты еще никогда так не лажал. Что с тобой стряслось?
— Шеф, но ведь это была пятилетняя девочка, к тому же немая, кому она сможет рассказать?
— Теперь это уже не важно. Гарри уладил вопрос. Скажи-ка мне вот что, Хэнк: Нахрена такому агенту как ты проводить отпуск в городе, где находится штаб-квартира М1? Тебе что, некуда больше пристроить свою задницу? — Его шеф был отменным служащим, держащим все под контролем, единственный его грешок — это непомерное использование ругательств. Он мог сквернословить даже на ковре у начальства, тем не менее, его ценили и уважали за преданность делу и боевые заслуги.
— Ну, раз уж ты здесь, то не мог бы выполнить одну мою просьбу. — Его тон сразу стал деловым и сухим. — Неофициально, конечно.
— Что именно?
— Эльконто снова что-то затеял. Говорят после того громкого дела с курьером в аэропорту, он перестал переправлять наркоту из Африки. Но это слухи. Пока у нас нет информации, о его деятельности, но, я думаю, что крот работает из рук вон плохо. Иначе у меня на столе уже давно бы лежал отчет, обо всех незаконных делах картеля.
— Кто работал над этим делом? Гарри или Логан? Кажется они надежные ребята. — Хэнк вспомнил их совместное задание, он обязан жизнью этим двоим. Они для него были своего рода братьями.
— Эти двое сейчас на другом конце света, внедряются в картель, который промышляет торговлей живым товаром. Так что, Аллертон, могу я рассчитывать на тебя?
— Да, Шеф.
— Мне нужно узнать как можно больше информации о незаконных делах Эльконто. Торговля наркотиками, отмывание денег, сутенерство — вот далеко не весь перечень его грехов. Говорят, он снова взялся за старое. Ему мало нелегальных ночных клубов, в которых процветает проституция. Теперь еще и наркота. Мы думали, это затишье продлится дольше. Недавно прошел слушок, что наш парень, Джон, кое-что все-таки откопал перед смертью. А точнее деловые переписки Эльконто, а так же информацию о нескольких заказных убийствах, от его имени. Но Дон догадался об этом и прикончил его. А флешка с информацией пропала. Я хочу, чтобы ты выяснил об этом как можно больше. И, если это не сказки, достал мне эту флешку. Дело неофициальное, так как ты находишься в отпуске и волен делать то, что хочешь, не отчитываясь о каждом своем шаге. Плюс, я подозреваю, что в наших рядах предатель, который докладывает обо всем Эльконто. Пока мы это не выясним, придется действовать тихо. — Шеф поднялся из-за стола — видимо, прием окончен.
— Папка с информацией у Патриции. И еще, Аллертон! Осади уже ее, мне надоело смотреть на ее мечтательную мордашку каждый раз, когда ты ей улыбаешься. Пусть уже найдет другой объект обожания.
Это было последнее, что Хэнк услышал, выйдя из кабинета. Подходя к столу секретарши, он заметил, как она судорожно прятала помаду, которой только что обновляла макияж, чтобы выделить свои и без того пухлые губы. Странно Хэнк снова ничего не почувствовал, хотя у любого нормального мужика напрягся бы член, видя как она облизывает свой алый ротик.
— Мне нужна папка по делу Эльконто. — Слова сопровождались улыбкой на миллион баксов, при виде которой, вся женская половина человечества падала в обморок от счастья.
— Да, да сейчас, она достала папку и протянула ему. Что-нибудь еще? — Он мог бы поклясться, что в ее вопросительном взгляде читался призыв.
— Нет, это все. — Он взял документы и направился в сторону лифта. — Патриция, детка, шеф просил зайти. — Он обернулся и подмигнул ей.
Стены в палате были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Будто не хватило краски на большее, будто те, кто тут лежит, уже не могут по достоинству оценить яркие цвета. Будто им уже все равно, что их окружает.
В больнице Святого Павла ощущалась непривычная суета. Раненых подвозили сразу несколько карет скорой помощи. На шестьдесят втором шоссе перевернулся пассажирский автобус.
Не смотря на это, тишину палаты нарушало только мерное тиканье часов. Мигал аппарат, поддерживающий жизнь в хрупком теле. Она лежала, укрытая простыней, но ее руки и лицо были полностью покрыты кровоподтеками и ранами. Они уже были обработаны и заклеены пластырем, а кое-где виднелись швы. Тот, кто сделал это с ней, должен ответить за все. За каждую царапину на этом невинном теле.