— И на том спасибо.
На какое-то время устанавливается молчание. Каждый думает о своем.
Отец заговаривает первым.
— Не вовремя это, — я собираюсь уже высказаться, но он продолжает, — Ко мне приходил начбез. На компанию готовится рейдерский захват. А с появлением жены и детей ты становишься более уязвим. Я о делах с тобой и хотел поговорить. Рассказать, что нужно будет делать, чтобы твое наследство не досталось левому дяде.
— Начбезу можно верить?
— Верить, имея большие деньги, нельзя никому. Да ты и сам это понимаешь. Но его информацию проверили. И она подтвердилась. Только выгребать тебе придется самому. Я тебе не помощник. Прости.
Новости, которые преподнес мне отец, неприятные. И он прав — справится со всем мне предстоит самому. Еще какое-то время мы обсуждаем, что мне нужно будет сделать.
Когда ухожу от отца, понимаю, что мать со своими разговорами как-то не к месту. Но все уже обговорили. И дать сейчас заднюю не выйдет. У Алисы появится повод и дальше во мне сомневаться.
Времени впритык, поэтому ехать приходится быстро. Так что на одном из поворотов я не сразу замечаю прущий на меня Камаз. Да даже если бы и заметил его раньше, сделать ничего бы не смог. Столкновение явно преднамеренное. В бок моей машины впечатывается махина. Мой автомобиль сносит с дороги. Все происходит быстро. Я не успеваю даже испугаться, как меня выбрасывает в лобовое окно. Я забыл пристегнуться.
А дальше… Дальше — пустота.
Глава 47
Алиса
Борис не приезжает к назначенному времени. Я начинаю ему звонить, но он не отвечает. Проходит больше часа. Я пытаюсь дозвониться до Лики Игоревны, но ее телефон выключен. Из-за этого я и вовсе теряюсь, не понимая, что происходит и что мне делать дальше.
Когда в дверь звонят, я удивляюсь, потому что Боря открывал дверь своими ключами. Но мало ли что?
Дверь я открываю, не глядя. Я настолько уже на нервах, что даже не думаю про опасность. На лестничной площадке стоит незнакомый мужчина крепкого телосложения.
— Здравствуйте! Я — Максим. Борис Дмитриевич не приедет, — говорит он.
И именно в этот момент мне становится очень и очень страшно. Почему-то у меня нет и тени от мыслей, что Борис передумал со мной связываться.
— Что случилось? — спрашиваю очень тихо, пересохшими губами.
К счастью, мужчина ведет себя адекватно, не заговаривает мне зубы.
— Авария. Он — в больнице.
Смысл слов не доходит до меня. Нет, я слышала, что он мне сказал. Но осознание этих слов не наступает.
Только через несколько минут я произношу:
— Насколько все плохо? — говорю и не верю в то, что это правда.
Ведь я видела Бориса несколько часов назад! Не может быть этого! Не может этого всего быть!
— Трудно пока сказать.
— Как это случилось? — продолжаю задавать вопросы.
— В его машину врезался грузовой "Камаз".
После этой фразы сердце начинает выламывать ребра.
— Мне надо к нему. В больницу, — лепечу я. Со мной маленькие дети, но я точно знаю, что мне нужно туда, где сейчас Боря. Что он узнает, что я жду его. И выживет. Просто не сможет не выжить. Не сможет поступить со мной так второй раз. Я же поверила. Да, уже поверила, что он будет рядом. А он… И после фразы Максима даже уточнять не хочется, насколько все серьезно.
Я вижу, что моему собеседнику меня жаль. Искренне. Он не говорит, что нельзя, что меня не пустят. И не говорит, что я ничем не помогу.
— Хорошо, я побуду с детьми, как и договаривались. А Вас отвезут. Собирайтесь.
И вот за это я ему безмерно благодарна. Пока мечусь по квартире, повторяю про себя молитву, которой научила меня бабушка. Борю не могут у меня отнять, только дав гам встретиться. Это невозможно. Так не должно быть.
Максим видит мальчиков, пока я им объясняю, что мне нужно срочно уехать, и они побудут с этим дядей.
— До чего похожи, — роняет, рассматривая моих сыновей.
Я это знаю. И сейчас мне до дрожи хочется, чтобы Борис вернулся. Ко мне. К детям. К нам.
В квартиру поднимаются мужчины. Максим их представляет, но к своему стыду я даже не слышу, как их зовут. Все, что мне нужно, это оказаться там, где Боря сражается за свою жизнь, чтобы вернуться к нам.
Я плохо помню то, как попала в больницу. Единственное, что врезалось в память — светло-желтый больничный коридор, пропитанный запахом лекарств, по которому я шла, казалось, бесконечность в сопровождении своих молчаливых спутников. Да и вряд я была в состоянии разговаривать.