На кушетке перед дверью в операционную я вижу Лику Игоревну. Она сидит, опустив голову вниз и крепко стиснув руки. Когда слышит мои шаги уже поблизости, поднимает голову, смотрит на меня несколько минут, словно не узнавая.
— Что говорят врачи? — не выдерживаю нашего затянувшегося молчания.
Она горько усмехается.
— Это нас Бог наказал, — начинает говорить, а мне хочется, чтобы замолчала, — Сначала Дима. Потом вот Борис. За гордыню. Мы с мужем не хотели, чтобы наша кровь текла в твоем ребенке. И вот теперь Бог забирает нашего. Как раз тогда, когда ты снова появилась.
Мне не нравится то, что я слышу. Как будто мать Бори винит меня и моих детей в том, что сейчас Борис в операционной.
— Причем тут это? Вы можете мне нормально сказать, что с Борисом?
— Не знаю я! Не знаю! Поняла?! Ничего не знаю-ю-ю, — кричит вдруг, — Легкое у него пробито, с головой что-то, руки-ноги переломаны-ы-ы…
Она рыдает уже в голос.
— Сыночек мой! Ну, как же так?! Как я без тебя-я-я? — она плачет, слезы текут по ее щекам, а она размазывает их вместе с косметикой.
Я столбенею от услышанного. К нам уже спешит медперсонал, суетится возле нее. Лику Игоревну уговаривают успокоиться. Она продолжает кричать. Ей делают укол и увозят, усадив на кресло. На меня ее истерика производит угнетающее впечатление. Я сама еле держусь, а тут такое.
Рядом со мной остается один из мужчин, что привезли меня сюда.
— На самом деле все не так страшно, — говорит он серьезно, — Каких-то переломов свода и основания черепа не диагностировали на момент начала операции. Легкое пробито — это плохо, но врачи здесь хорошие. Сломана рука, одна. Ну и ушибы. Ноги по первичному осмотру не пострадали. Вы точно хотите ждать завершения операции?
Мне немного легче после его слов, потому что, выслушав мать Бори, я уже была готова к самому худшему. А так… Если операция пройдет успешно, у Бори есть все шансы выжить. И я не хочу никуда уходить Просто не могу оставить его одного… Ведь я люблю его. С пронзительной ясностью понимаю это именно сейчас. Я люблю Бориса Харламова и не собираюсь его терять. Ни за что. Он очень мне нужен. Чтобы стать счастливой и сделать его таким же.
— Я никуда не пойду, — отвечаю мужчине. Как же неудобно, что я не запомнила, как его зовут.
— Хорошо. Тогда я останусь с вами. О мальчишках не переживайте. Макс — почти профессиональный нянь.
Операция длится долго. Все это время я сижу на кушетке и молюсь, прошу спасти мужчину, которого очень сильно люблю, уповая, что на этот раз небеса все же услышать меня. Должны.
Мужчина. который остался вместе со мной, приносит мне чай в бумажном стаканчике. Благодарю его, а сама не отрываю взгляда от дверей. Жду и жду.
Наконец мое терпение вознаграждается. Двери открываются и выходит врач. Уставший. Это первое, что бросается в глаза.
Он осматривается, ищет кого-то.
— Лику Игоревну увели. У нее случилась истерика, — поясняет мой сопровождающий.
— А вы — родственники? — уточняет врач.
— Да, — отвечаю, — Я — невеста Бориса.
Он, конечно, не обязан мне ничего говорить. Я ведь не жена.
— Операция прошла успешно. Теперь все зависит только от него самого, — все-таки говорит врач под строгим взглядом моего спутника.
У меня от его слов камень падает с души.
Борис поправится! Непременно.
Глава 48
Алиса
— Что-нибудь нужно? — раздается чей-то голос за моей спиной.
Обернувшись, вижу Артема Холодова. Он то, что здесь забыл?! Мельком окидываю его взглядом. Возмужал. Выглядит старше своих лет. Хотя он всегда так держался. Словно ему лет сорок.
— Здравствуй, Алиса, — произносит приветствие так, как будто мы виделись вчера. И так, как будто мы встретились не в больничном коридоре.
— Здравствуй, — все-таки отворачиваться и молчать, кажется, мне глупым.
Я, кончено, от него не в восторге. За все школьные выходки. Но также не в восторге я была и от Бори. В итоге, у меня от него двое детей.
— Артем Владиславович, — кивает ему врач, — приветствую. Как поживает Ваш отец?
— Нормально. Так Борису что-то нужно? — переспрашивает Артем Владиславович, чуть хмурясь. Упоминание отца игнорирует. В этом весь Артем. Одним словом или жестом он показывал человеку его место.
— Нет. Для лечения господина Харламова есть все необходимое.
— Надеюсь, и результат лечения будет успешным, — Холодов вгоняет на несколько секунд врача в оцепенение.
Но профессионализм побеждает.
— Тут все будет зависеть от организма Бориса Дмитриевича, — уже нейтрально говорит врач и уходит, оставляя нас в коридоре.