Покачал головой. — А ты в курсе, что за такие вот выкрутасы, — кивнул на флешку, — твои знакомые могут вылететь с работы, со скоростью свиста, этой вашей вымирающей птички?
Олег пожал плечами.
— Ну конечно, откуда тебе знать, золотой мальчик.
Парень резко вздёрнул голову и даже слегка засопел. Ну, что ж значит я не ошибся, будем дожимать!
— Ты точно не сиротка. Ты умный. У тебя настолько белые и ровные зубы, что трудились над ними ортодонты ни один год. Да, и самые обычные джинсы ты носишь так, как будто они, как минимум, золотые.
Олег опустил голову и постукивал пальчиками по краю стола. Нервничает? Вряд ли. Скорее обдумывает, сколько ещё лапши смогут выдержать мои уши. Я не дам ему такой возможности.
— И, давай, так. Если я почувствую, что ты начинаешь врать, то я…
Я замолчал обдумывая, как бы пострашнее напугать паренька.
— Я не собирался врать, — с вызовом выпаливает тот, — да, у меня есть родители. Но я сам так решил. И никого никогда не подвёл, не подставил. А ещё я нужен вам. И Еве, и Дену.
Он отвернулся и замолчал. Я не стал ничего больше говорить. Просто ждал. И не ошибся.
— Они разводятся, вернее уже развелись, — тихо сказал он.
— Родители?
Олег кивнул.
— А ты им стал не нужен? Не расстраивайся, парень, так бывает.
Он покачал головой, — Скорее наоборот, — невесело усмехнулся, — оказалось я нужен всем, родителям, бабушкам, дедушкам. Рвали меня, как кусок мяса, обильно поливая грязью родственников со всех сторон.
Олег потёр глаза ладонью, и взглянул на меня, — Я сам так решил, уйти. Конечно у мамы тогда случился чуть ли не припадок, когда узнала куда я собрался. Но они смирились. Потому что иначе, я бы вообще исчез. Родители в курсе, у меня много друзей. Испарился бы, не нашли. А я всего лишь хотел, чтобы они помирились, ну или хотя бы нашли компромисс. Я не могу их делить. Они все мне одинаково дороги, но каждый по-своему. А потом я встретил ребят, Дена…
Мы помолчали. Каждый прибывал в своих мыслях. Я догадывался, не дурак ведь, какие страсти кипят в душе этого подростка. Не то чтобы я был против, или за. Скорее я просто не пытаюсь лезть в такие отношения. Я из тех, кто считает что слово пидор не совсем подходит к гомосексуалистам, хотя бы потому, что и среди мудаков с традиционной ориентацией пидоров хватает.
— Спасибо.
Олег удивлённо вскинул голову и заглянул мне в глаза. А потом его рот растянула улыбка. Мы поняли друг друга, без слов. * * * * * На улицу выбрался, когда уже начало смеркаться. Забил в навигаторе координаты и тронулся с места. Под мерные подсказки женского голоса вырулил с трассы на просёлочную дорогу. Правда, трудно было назвать её просёлочной, машина шла уверенно и легко. Никакой тебе колеи с обледенелыми краями. Скорее всего внизу уложены каменные плиты, а значит легко можно налететь и на самого Тана. Вот, что сейчас мне меньше всего надо, так это столкнутся с ним на дороге. Что-то мне подсказывает, что радости его не будет предела. Ещё в прошлое наше прощание предупредил — «Увижу ещё раз на моей территории, пристрелю к чертям собачьим, и скажу, так и было». Приметив небольшое ответвление, совсем узкое, мало похожее на дорогу, свернул туда. Пробираясь сквозь довольно близко друг к другу растущие деревья, тихо молился, чтобы не застрять в этой, богом забытой чащобе. Женщина-навигатор монотонным голосом талдычила, что я, баран такой, свернул не туда, и мне срочно нужно повернуть обратно. Хорошо, хоть матом не обложила, и на том, спасибо. Решил, что на сегодня с неё переживаний достаточно и отключил программу. Стало тихо и это дало мне возможность подумать, и оглядеться. Впереди показалась небольшая полянка. Заглушил мотор и выбрался на свежий морозный воздух. К вечеру довольно похолодало, хотя днём солнце во всю слепило глаза, и вселяло надежду на скорое наступление тепла. Оказалось дом не так уж и близко, как я думал. Пробирался по чуть тронутой морозцем земле с большой осторожностью. Фонарь не включал, глаза уже привыкли к темноте. Да и на свет фонаря, вполне могли обратить внимания охранники. Остановился возле дерева разглядывая каменный забор и такую же дорожку по всему периметру вокруг. Да уж, где Тан, там каменные заборы. Это у него фетиш такой что-ли? За него даже заглянуть не удастся, не видно ни хрена. Разве что на дерево залезть. Что тоже опасно. Развели тут камер птичек каких-то там отслеживать. И зачем? Перестаньте стрелять во всё что летает, они сами как-нибудь и без вас справятся. Поднимут так сказать свою популяцию. А мне показывать в объектив своё хлебало, или зад, совсем желания что-то нет. Придётся рискнуть. Я подобрался к самому забору и только что и успел коснуться камня, как услышал сверху шум и тут же лесок сзади меня разрезал луч прожектора. Вот дерьмо. Я прилепился спиной к каменной кладке и замер, понимая, что только чудо сейчас может меня спасти. И вот тут удача первый раз показала мне свою улыбку. Свет погас и шорох сверху стих, как и мужской голос, — Норм, всё, птицы наверное. Я выдохнул и стал аккуратно двигаться правее, проверяя руками кладку. Странно, что они тут вообще есть. Я думал Антон, перегрыз уже всех птиц и всех белок в округе, чтобы не чирикали, не прыгали. Короче, чтобы не мешали его величеству, Тарасову, проворачивать свои тёмные делишки. Наконец я нашёл небольшое углубление, в которое сможет поместиться часть моего ботинка. Приподнялся на носке, ухватился за камень сверху и замер. И снова удача обласкала меня своей улыбкой. Меня никто не окрикнул и не увидел, а вот камень, как я сначала подумал, под рукой, оказался теплее, чем все предыдущие. Это был не камень, а панель управления, скрытыми воротами. Всё. Я выдохнул и осторожно спустился обратно. Я нашёл то, что искал. Вот он излюбленный Тарасовский запасный выход, а в данном случае — вход! Примеряясь куда бы лучше установить камеру и прослушку, услышал за спиной тихий и такой до боли знакомый скулёж. Удача сегодня оказалась на удивление щедра, одарив меня напоследок поистине царским подарком. Той, чёрт побери, бродяга, как ты здесь? Той, прихрамывая, бросился ко мне. Не залаял, будоража охрану по ту сторону забора, ни визжа, лишь тихо попискивая от радости и бешено облизывая мои руки своим розовым языком. Вот кто станет моими глазами и ушами, и в прямом и в переносном смысле! Обратная дорога показалась очень короткой и вскоре я уже сидел на кухне вместе со всеми рассказывая новости и попутно обсуждая план дальнейших действий. Люда почти совсем оклемалась. Держала меня за руку, положив голову на плечо и разве что не мурлыкала от удовольствия. План наш конечно был почти самоубийством, но все верили что он сработает. И я в какой-то момент тоже сдался, подхваченный вихрем всеобщей эйфории. Единственное с чем я никак не мог согласиться, это огнестрел. Я взрослый дядя не собирался рисовать малолеткам статью за убийство. Какой бы я не был, но законы родины уважал. Да и вообще, за что эти дети должны сидеть? За этого мудака, за Тарасова? Пойду я и это не обсуждается.