Я испугалась, что он больше никогда не сможет стать человеком. Не сможет стать тем Антоном, которого я помнила, и которого любила. Боялась, что потеряла его навсегда. И сегодня теряю его снова, но не хочу этого, ведь я столько пережила, чтобы быть с ним. И опять Татаринов чужими руками, как тогда, пытается его забрать. Прошлое настигло, старательно накрывая меня удушливым и липким страхом. Но, я не отступлю. Я не отдам его, ни этой суке Еве, ни самой смерти.
Потянула одеяла на себя, и тут, словно что-то кольнуло в сердце. Зажав два свёртка подмышкой, опрометью бросилась обратно. Перед глазами поплыло, и несколько раз я чуть не упала. Меня сильно мутило, что тоже отнюдь не облегчало моё положение. Крепко сжимая одеяла дёрнула дверь ангара.
* * * * *
Деймон.
Алиса вышла, и я смог повнимательнее рассмотреть странный шрам чуть выше сердца. Он был небольшим и круглым, не более пары сантиметров в диаметре, а внутри две перекрещенные линии, и был похож на шляпку большого шурупа. В районе сердца ещё один, но шрам обычный, не считая места конечно, думаю-огнестрел. Как же ты выжил, друг? А любопытный ты экземпляр, как не крути.
— Что ты делаешь?
Алиса вышла из-за моей спины и скинула одеяла на ноги Тарасова. Одно свернула и подсунула ему под голову, вторым заботливо укутала ноги.
Я внимательно смотрел за её манипуляциями, кивнул в сторону небольшой дверцы, — Там есть небольшой диванчик, старый и не совсем чистый, но в данной ситуации выбирать не приходится. Тебе стоит прилечь.
— Я задала тебе вопрос, — отмахнулась та, и облокотившись с другой стороны стола, уставилась на меня своим темно-карими глазами.
Чуть отодвинув край рубашки кивнул на шрам, не отводя от неё глаз, спросил: — Знаешь откуда это?
Несколько секунд она буравила меня глазами, но затем взгляд её сместился вниз, и она помотала головой.
— Тоша сам не помнит откуда, это и далёкого детства, которое как ты знаешь, он не помнит.
— А ты?
Алиса дёрнулась, зло сверкнув глазами.
— Я не знаю, — цедила она сквозь зубы, — меня не было там. Может, это метка на память, чтобы не забыть, кого-то или чего-то.
— Но забыл, — я усмехнулся ей в лицо, — как однажды забудет и тебя.
Тварь! Эта мысль скользнула секундой раньше, перед тем как женщина кинулась на меня, пытаясь вцепится мне в лицо. У меня не было сотрясения, как у некоторых, и потому моя реакция была куда быстрее. Не заботясь о целостности лежащего передо мной мужика, поймал её за кисти и дёрнув, швырнул прямо на Антона. Придавил её голову к его груди и держал до тех пор, пока Алиса не перестала рыпаться. Женщина схватила рукой за полу его рубашки и мелко подрагивала. Не вовремя пришла мысль о её беременности. Плевать. Эта чёртова баба не заботится о своем будущем ребёнке, так какого хрена я должен об этом думать.
— Ты считаешь он правда меня забудет? — спросила Алиса каким-то отрешённым голосом, касаясь губ Антона.
— Я знаю, что ты должна ему всё рассказать. С самого начала и до самого конца.
— Ты не понимаешь, — вскрикнула она, оглянувшись на меня.
Я молча смотрел на её дрожащие губы и мне не было её жаль.
— Не понимаешь, — тихо закончила она и легла, прижимаясь к своему мужчине.
Вот только сама того не ведая подкинула мне одну идейку. Присутствие рядом Алисы вполне могло помешать моей задумке и поэтому я перенёс её на соседний стол. Женщина не особо сопротивлялась, лишь попросила быть аккуратнее, и не навредить.
— Хуже чем есть я точно не сделаю, — заверил я её закатывая рукава. — Ну посмотрим, что я могу сделать для тебя, — улыбнулся я прикладывая ладони к грудине Антона.
Но скорее всего это будет для меня. Вслух я конечно же этого говорить не стал. Кожа на груди оказалось очень горячей. На мгновение я замер, но быстро взял себя в руки настраиваясь на вибрации мозга. Картинки прыгали, как сумасшедшие блохи и мне никак не удавалось зафиксировать хотя бы одну.
Трудно сказать как долго это длилось, но вдруг я отчётливо почувствовал холод. Я осознал, что лежу на земле и вокруг меня холодная земля, лес и ночь. Но самое страшное осознал чуть позже. Я умираю.
Я пытался силой мысли вернуть себя обратно, мимо, не получилось. И вот тут я откровенно запаниковал. Двигать руками не было никакой возможности, а тело медленно умирало. Последнее, о чём я подумал, перед тем как услышать шорох шагов, глупая всё-таки была идея.
— Вот ты, где, мальчик мой, — мужской голос звучал с нотками испуга и я почувствовал долю надежды, — сейчас я тебе помогу.