Когда в доме появилась папина новая жена Лариса, мне стало совсем плохо. Она постоянно что-то вынюхивала, совала свой длинный нос в любые дырки. Всё время жаловалась на меня отцу. Можно даже и не говорить, что конечно он всегда верил ей. Поначалу пыталась оправдываться, но когда поняла, что это бесполезно-лишь молча сносила наказания! Без вины, виновна! Со временем я просто разучилась плакать. Совсем!
Когда мне исполнилось 13 и отец посчитал, что я окончательно отбилась от рук и мне не место в их доме. Да, это был их с Ларисой дом, он не был моим! Отец так и сказал, дав в полной мере осознать что я тут никто, да и не была никогда кем-то! И тогда меня отправили в закрытую школу-интернат. Я не жалуюсь, потому что именно здесь начинается моя история — история моей настоящей жизни и моей истинной любви!
*****
Ева. Несколько дней спустя.
— Ева значит! — услышала за спиной и оглянулась.
На меня смотрели несколько пар глаз, одни с любопытством, другие с завистью. Лишь девочка с большими зелёными глазами сложив руки на груди, смотрела на меня с нескрываемой ненавистью.
Оглядев меня с ног до головы с кривой улыбкой хмыкнула:
— Надеешься на Адама, так забудь, тут таких нет. Она повернулась к остальным ребятам и те недружно рассмеялись поддерживая её. — Или на своего папашу? — она вновь презрительно выплюнула слова и подошла ко мне. — Так не надейся, дура, ты ему на хер не нужна. Он тебя сплавил, что бы спокойно трахать молодую жёнушку. Мамка то твоя свалила — поблядушка, а ты вся в неё, вот тебя и выкинули.
Девочка была ниже меня ростом, и я, скорее всего, справилась бы с ней один на один. Но её свита маячившая за спиной придавала ей наглости и значимости. Я лишь сжала зубы и промолчала.
— Показывай что привезла с собой, будем делить твои обноски, вдруг что интересного найдём, а если нет…тебе же хуже «тварь черножопая».
Злость застилала мои глаза и я едва справлялась с собой. Моё тяжёлое дыхание и блеск глаз лишь раззадорили мерзкую девчонку.
— О-о-о… Фыр-фыр. Что ударить меня хочется, ну же давай?
Она встала раскинув руки передо мной злорадно улыбаясь. Хорошо так улыбаться когда за тебя толпа, а ты одна одинёшенька, к тому же слабая девочка без навыков самообороны. Ну могу наверное раз врезать, но мои хилые ручки вряд ли нанесут мерзавке существенный вред, а вот мне потом достанется по полной.
Я с трудом отвела взгляд от этой противной улыбки и присела на свою кровать, подтянула сумку и прижала к груди. Это мои вещи. Мои!
— Наташа? Так. Что здесь происходит? — спросила высокая светловолосая женщина в юбке «карандаш» и персикового цвета блузке, войдя в комнату. Она обводила взглядом всех нас и остановившись на мне, нахмурилась.
Нахальная зеленоглазая девочка широко улыбнулась и тут же подбежала к женщине.
— Ничего не происходит, Галиночка Витальевна, мы просто знакомимся с новенькой.
— Знаю я твои знакомства, — не повелась та на её улыбку, — Узнаю снова о твоих выходках, отправлю тебя в другое место и тебе об этом хорошо известно… А теперь все на выход.
Она отошла от двери и показала на неё рукой. Дети, переглядываясь, пошли вон из комнаты. Лишь одна упрямо продолжала стоять на месте.
— Наташа? — уже грубее произнесла воспитатель.
Девочка обернулась ко мне и окатив ледяным взглядом, улыбнулась:
— Ещё увидимся, Ева. Мы тут одна семья.
Её улыбка напоминала акулью пасть и я сжалась, ещё сильнее вцепившись в сумку. Семья! Да какая вы семья? Самая настоящая — банда!
Высоко подняв голову девочка прошагала до двери и уже на выходе оглянулась. Она медленно провела рукой по горлу и оскалилась обнажая верхние зубы. И пока воспитатель не видит быстро скрылась в проходе.
Галина Витальевна подошла ко мне, а я закрыла глаза и просила все космические и божественные силы, забрать меня отсюда. Мне хотелось только одного, что бы меня все оставили в покое. Пожалуйста! Разве я многого прошу?
Женщина присела на край кровати и сложила ладошки.
— Ева, я не буду тебя обманывать, у нас вряд ли тебе будет сладко. Ты домашняя девочка, жила в семье. Здесь у большинства семьи нет совсем, либо такие родители, что лучше бы их совсем не было. Она похлопала себя по губам. — Знаю, нельзя такое желать, но ты ещё много чего тут увидишь. А мне бы хотелось, что бы это не было для тебя сильным потрясением. Я ведь не всегда смогу быть рядом, но если тебе нужна будет помощь или совет, ты всегда можешь ко мне обратиться.
Женщина повернулась ко мне и положила свою ладонь на мои крепко сцепленные руки. Они у неё были горячими, не чета моим ледышкам.