Высокий жилистый парень зажимая мне рот, оттащил в дальний конец кабинета. Пока Наташка со своей бандой рыскали по ящикам, он в наглую лапал меня. А у меня перед месячными, как назло, очень сильно болела грудь. Я бы разревелась, если бы могла. С детства не плачу, потому что и выдавливала из себя это жуткое мычание, ну и пыталась пинаться. Только походу его это совершенно не смущало. А обнаглев он полез мне под платье, я замычала ещё громче. Думала умру от ужаса, когда неожиданный возглас «Тахи» заставил его убрать руку.
— Валерик, ты что делаешь, сдурел?
По его наглой усмешке было понятно, что он вполне себе знал, что именно он делает, и был абсолютно не против продолжить. Нас окружили со всех сторон и Наташа ехидно ухмыляясь шагнула ко мне. Демонстративно открутила с чёрного маркера крышку и задумалась.
— Делиться не захотела? — спросила вроде как у меня, но повернулась вокруг оси ища поддержки. Все закивали.
— Ну значит сама виновата, — с напускной грустью выдохнула девчонка и начала выводить на моём лбу слова. Все хохотали, мне так хотелось плюнуть в эту мерзкую морду, упивающуюся своей безнаказанностью.
— Теперь все будут знать, кто ты есть на самом деле, маленькая дешёвка, — расписывая мне щёки.
А я закрыла глаза и продумывала план мести.
***** Отпустили меня сразу как только мерзавка перестала выводить на моем лице каракули. Меня вытолкали за дверь, где собрались чуть ли не все дети. Кто откровенно гоготал, кто прятал смешки, но многие смотрели с сочувствием. Возможно им тоже приходилось бывать в моей шкуре, а может просто не хотелось в ней оказаться. Я не осуждала, я их всех ненавидела.
Их много, намного больше, чем приспешников этой тупой курицы. Так думала я, когда с остервенением пыталась стереть краску с лица. Кожа покраснела, дико болела, а проклятый маркер был виден всё так же хорошо.
В дверь застучали, а потом не дожидаясь ответа ко мне вбежала Лизка, и остолбенела, увидев меня в таком виде. Да, красота ещё та. На лбу, на щеках, и везде, где не закрывает одежда и волосы написано «жмотина».
Лиза поднесла кулачки к лицу и тихо проговорила:
— К нам спонсор приехал, много всего привёз, все туда рванули, ты пойдешь? — спросила, понимая: «Да куда я пойду с такой рожей?»
Я замотала головой и отвернулась. Лиза вздохнула и тихо вышла. Но стоило двери закрыться, как топот ног по коридору всё сказал за неё.
— Ну, а что ты хотела? — мрачно сказала своему отражению и закрыв кран вышла в коридор.
Прислушалась. Голоса звучали где-то далеко в холле, на первом этаже. Тихо прошмыгнула к лестнице, хоть глазочком одним посмотреть. Заглянула вниз, не видно ничего. Спустилась. Все за дверью в зале, дверь слегка приоткрыта. Оглядываясь пробежала холл и прилипла к щёлке. Красивый мужчина, ничего не скажешь. И хоть я видела его со спины, но широкий разворот плеч, хорошо посаженая голова, осанка, просто выше всех похвал. Так захотелось дотронуться до него, что аж ладошки зачесались. Во время пришла в себя и отпрыгнула от двери. Ты что такое творишь? Отругала себя и вздохнув, поплелась обратно в туалет.
Прибывала в полных непонятках, что же меня так притягивает к этому взрослому, успешному человеку. Никогда не считала себя циничной и расчётливой. У меня всё было только в одном экземпляре. Отец никогда меня не баловал. Считал, я должна это всё была заслужить. Я же не заслуживала ничего, а потому вещей, как и еды было ровно столько, что бы не ходить оборванкой и не умереть от голода. А теперь, намалевали на лице и я становлюсь ею? Хочу всего и только для себя? Размышляя, брела по освещённым коридорам интерната и не заметила, как оказалась в тупике.
Остановилась. Огляделась, слева небольшая дверь, потянула ручку и попала на балкончик. Я бы наверное оценила всю красоту этого вечера и этого вида, что мне открылся, если бы, на тот момент, мне не было так плохо. Присела на деревянную скамью явно самодельную, мастерили из ящика и кирпичей. Обняла колени руками и задумалась.
*****
Лиза выглянула из-за двери, а увидев меня подошла. Потопталась в нерешительности.
— Можно я с тобой посижу? — всё же спросила.
Молча отодвинулась намекая. Девушка присела рядом и взяла меня за руку.
— Прости меня, я знаю что плохо поступила. Но если бы я рассказала воспитателю, мне бы объявили бай-кот. У нас все знают, стучать нельзя, что бы не случилось. А я, — она вздохнула, — я слабая, чем бы я тебе помогла? Тебя ведь даже не побили, правда? Просто исписали маркером. Это сотрётся… со временем.