даже проще. — Я из соседней деревни, тут хоть недалеко, но автобус не пришёл, а пешком идти страшновато. У нас и на волков наткнуться можно. Вот и иду обратно к родителям, я их навещала. — Так давайте я Вас отвезу, а за это, Вы мне расскажете об Анне Ивановне и о пожаре? Ольга согласно закивала и мы прошли к машине. — Вы тут жили когда Колосова сгорела? — спросил я как только мы тронулись с места. — Это её фамилия? Надо же, — удивилась женщина, — а я и не знала. В деревне её бабка Нюрка Кулачкова звали. — Почему Кулачкова? — удивлённо спросил я, высматривая как лучше вывернуть на дорогу. — Да есть у нас такая особенность, — рассмеялась Ольга, — кличка у отца её была «кулачок», вот её и называли Кулачкова Нюрка. Вы городской, это сразу видно. Так что вам не понять наших деревенских обычаев. У нас всё совсем не так. Она перестала смеяться и уставилась в окно на белоснежное поле и небольшой лесок вдалеке. — Я бы тоже уехала, жаль некуда. Вот так и сижу тут. Я промолчал. — А тётя Аня, она добрая была, — вдруг заговорила женщина и повернула ко мне лицо с покрасневшими глазами, — говорят сожгли её, а я не верю. Слышите, не верю! Она никогда никому плохого слова не сказала, всегда детей грушами угощала. У неё груша была очень вкусная. Засохла после её смерти. До неё огонь не дошёл. Сама засохла, наверное от тоски. Деревья говорят тоже живые, скучать умеют. Даже дерево и то тётю Аню любило. Да и кому было её поджигать? Может и была она отшельницей, и в гости к себе никого не приглашала. Так и кого тут приглашать, одни болтушки вокруг, а сплетни она не распускала, чужих мужиков не приваживала. Жила себе тихо и спокойно. А после её смерти столько всякого бабы трепать стали, тьфу, аж противно. Хотя что от этих тупоголовых ждать? Им ведь только повод дай. — А выпить Анна Ивановна случаем не любила? Сам не знаю зачем спросил. По тому что рассказывала про неё женщина, совсем непохожа была на пьяницу. — Нет, такого не знаю. Никогда ничего такого за ней не замечала, но я уже в те годы редко тут бывала, вы у Пашки спросите, у её соседа. Он и пожар видел, и тушить помогал, может что полезного и расскажет. Я встрепенулся. — А где мне его найти? — Да он тут и живёт с нашей местной девчонкой, Алёной. Остановите тут, пожалуйста, мы приехали, вот и мой дом, — улыбнулась Ольга, — а вы дальше по улице поезжайте, справа дом кирпичный. Он единственный такой в деревне, не пропустите. Она уже собиралась выйти, но потом повернулась и с нескрываемой тоской добавила. — Вот скажи мне, Андрей, где вы все прячетесь? — Эм… — может я конечно сильно тупой, но это единственное что мог произнести на подобный вопрос. А Оля улыбнулась, — Я говорю, где вы нормальные мужики прячетесь от нас? Ты такой крепкий, — женщина дотронулась до моего плеча, чуть погладив, — и такой красивый, и кольцо вон на пальце. Красивая жена наверное? Кивнул. — Вот видишь, счастливый…такие где-то прячутся от меня… — женщина ещё что-то, бубня, вышла. А я постарался убраться подальше. И что нашло на неё? Какой я к демонам красивый? Ну крепкий, соглашусь, счастливый, не то слово. А вот с красотой это ей скорее к Толяну, ну, а лучше сразу к Волкову. И тут вспомнив зачем я здесь, сильнее надавил на газ. Дом Пашки я увидел сразу. Огромное, двухэтажное строение, из белого с красными узорами кирпича, и малиновой крышей. На калитке обнаружился звонок. Пришлось звонить раз пять прежде чем из дома на крыльцо выглянула полноватая девчонка в накинутой на плечи шали. — Тебе кого? — недружелюбно прокричала она. — Мне Павла увидеть надо, это срочно. Он дома? — я заискивающе улыбнулся. Решил не демонстрировать свой «голливудский» оскал, а то напугается ещё чего доброго. Девчонка осмотрела меня повнимательнее, и зашла в дом закрыв за собой дверь. Я минут пять потоптался возле машины. Похоже в дом меня сегодня не пустят. Да и не только сегодня, скорее всего. Стоило только сесть за руль как створки ворот плавно поползли в разные стороны, открывая мне проезд в довольно широкий двор. Странные люди, пожал я плечами и въехал внутрь. Так же плавно створки поползли обратно. Вот тебе и деревня. Меня встретила на крыльце всё та же девушка, Алёна, как я понял. Стреляя в меня своими маленькими непонятно какого цвета глазами, всё тем же недовольным голосом пригласила в дом. Почему-то в данный момент находясь рядом с этой девушкой я чувствовал себя каким-то попрошайкой. Сразу скажу, неприятное чувство. Пашка оказался полной противоположностью своей жены. Крупный, рослый, улыбчивый, похожий на большого плюшевого медведя. Хоть бант на шею и сажай в витрину. Парень пожал протянутую руки и был так счастлив, словно я самый дорогой ему человек. Сразу обозначил что меня привело, пока довольный Пашка с поцелуями не полез. А то сломал бы ему «целовальник» раньше времени. И попортил бы единственный источник информации. А потрепаться парнишка явно любил. Начал настолько издалека, что я подумал если не прерву сие повествование, то мне придётся встать у них во дворе лагерем как минимум на пол года. — Большое пламя было, но опоздал я, — грустно произнёс Пашка опустив голову. — Вот если бы чуток пораньше, может и успел бы тётю Нюру вытащить. Девчонка у меня была из соседней деревни, Надя. От неё ночью возвращался. Такая горячая была, никак не хотела отпускать. На этих его словах Алёна демонстративно громко стукнула об стол ведром и хлопнув дверью, вышла. — Ты не обращай внимания, — рассмеялся парень, — Алёна она девка хорошая. Добрая и хозяйственная, только ревнует меня дюже сильно. Иной раз не понимаю к кому? Тут и молодёжи то не осталось, все разъехались давно. А кто не уехал, те пьют не просыхая. Вот Алёна на меня и накинулась. Я то хоть и не ахти красавец, но зато совсем ни-ни. Ни капли. Как батя помер, так и не пью, семь лет в июле стукнет. Так вот вся молодёжь по городам разъехалась, а мы с ней тут остались. А что? У нас скотина имеется, коровка, куры, поросята, кролики. Мы с ней хорошо живём, она только с виду злючка, а как ночью прижму, так… — Паш, давай без интимных подробностей, — поморщился. — Хорошо, — парень рассмеялся, совершенно не обидевшись. — Может что необычного заметил в ту ночь? — вернул я парнишку в нужное мне русло разговора. — Да в ту самую ночь вообще очень много всего необычного было. — Например? — заинтересованно подскочил я с места. — Во первых, — начал Пашка, загибая палец, — возвращаясь от Надюши, налетел в лесу на автомобиль. Я даже замер, — Что за машина? — Не знаю, — спокойно продолжал парнишка глядя перед собой, будто вспоминая, — иномарка, красного, или тёмно-красного цвета. Темно было, а при свете фонарика трудно было разглядеть, да и марку такую я не знаю. — Ладно, — согласился я, — потом разберёмся. А ещё что? — Во-вторых, — загнул ещё один палец, — окно в доме открыто было. Все окна закрыты, только стёкла лопнули, а одно нараспашку. Может конечно прогорела защёлка и открылась, но я сам ставил тёте Нюре окна и знаю, не могли они открыться. И сомневаюсь, что она сама окно оставила открытым. У нас конечно не город, но и отморозков тоже хватало. Теперь то все к вам рванули. Тут поживится нечем. — Интересно, — протянул я задумчиво, — ещё что-то будет или всё? — А в-третьих, — Пашка наклонился вперёд и положив голову на согнутые локти протянул, — собаку отвязали. — Какую собаку? — Непонимающе смотрю на парня. — Ну, пса тёти Нюры, Тимошку. — И кто отвязал? — Не знаю, наверное тот кто поджёг. — Что за бред, — резко бросил я и прикусил язык, но было поздно. — Да потому что, некому было больше отвязать, — Паша подскочил и забегал по комнате, — ты не поймёшь, пёс к соседской суке бегать повадился. А её хозяйка пригрозила, что пристрелит этого кобеля, если он сунется ним ещё раз. Вот тётя Нюра и гуляла с ним на поводке, а бывало и меня просила. — Так может, эта хозяйка той суки дом то и того, сожгла. Парень громко расхохотался. — Кто? «Рыжая» дом спалила? Да она дальше магазина в жизнь не ходила. Пила она жутко. Вот по пьяни ткнуть вилами кобеля могла, потому-то тётя Нюра его и не спускала больше одного. Только поджигатель ведь этого не знал. — Тогда зачем вообще спустил, собаку пожалел? Мог бы тогда просто не трогать, или убить. — Если бы с собакой что произошло, — не унимался Паша, — то это стало бы подозрительно слишком. А если оставить на цепи, он своим лаем пол деревни бы перебудил. Уж моих то родителей точно, у нас как раз окна на крыльцо их дома выходят. — Как у тебя складно получается. Ты случаем романы детективные не пишешь? — решил пошутить я, только Паша шутки не оценил. — Ничего я не пишу. А вот память у меня хорошая и детали замечать умею, — обиделся он, — это у меня от отца. Его «глазок» в деревне звали, он на глаз мог всё прикинуть и память у него была отменная, всё помнил. Я в него пошёл. Тоже многое замечаю. — Ладно, ладно, не кипятись, пошутил просто неудачно. И тут я задумался. Может действительно прав Паша? Странно всё это, машина, окно, собака… — Я часто обо всём этом думаю, — успокоился парень и присел рядом со мной, — и чем чаще думаю, тем сильнее голова начинает болеть. И чем больше болит, тем больше мне кажется, что-то я тогда ещё приметил. Или раньше. Просто не связал с пожаром. А теперь найти себе покоя не могу и голова всё время болит… — Это не потому, что дурная голова ногам покоя не даёт? — улыбнулся я, ну не смог сдержаться. Паша надулся. — Можешь не верить, только я