—Не смей говорить про Настю гадости, а Дима… о нём тоже не смей…он мой друг, — угрожающе прошипел я.
Только Максу мои угрозы, как обычно, по барабану.
— О-о, а ты в этом уверен? Да, и враги ни к чему, с такими-то друзьями! Вот ты мне скажи, друзья именно так и поступают? Ты, сам, поступил бы с ним так же?
— Ты не поймёшь, — злюсь. Да я злюсь. Потому, что не знаю как ему объяснить, что ничего изменить было нельзя, — Я пробовал. Я пытался. Но, я оказался лишним. Если любишь, никто и ничто не остановит. И я принял решение. Её счастье для меня оказалось важнее.
— Вот смотрю я на тебя, — возмущённо говорит Макс, и я отчётливо слышу поскрипывание моего кресла, — вроде умный мужик, но дурак…
И расхохотался.
— Вали из моего кресла, — мягко произношу я и почему-то улыбаюсь.
— Ладно, ладно, — смеётся друг, выбираясь из кресла и пристраиваясь за соседнем.
— Но в одном ты всё же прав. Я действительно дурак, потому что ни фига не понимаю, что происходит.
— Это не страшно, — отмахивается Максим, — мы все уже давно перестали хоть что-то понимать. Всё так запуталось. Теперь просто ждём, когда ты наконец-то перестанешь себя жалеть и начнёшь разруливать. Правда, пора, дружище.
— В таком случае я принял решение, — прошёл по кабинету и опустился в кресло, — закажи два билета в Питер.
— Ты летишь в Россию? — удивлённо расширил глаза Макс.
— Нет. Один я не справлюсь. Мы летим вместе.
Глава 47. Ищи то, не зная что...
Диана 2015 год. Трава щекотала голые лодыжки и я, улыбаясь смотрела вниз, разглядывая травинки и красивые цветочки на тоненьких стебельках. Вскинув голову, замерла. Мужчина с чёрными как смоль глазами, улыбался, держа на головой на вытянутых руках какой-то розовый свёрток. Ничего ужасного ни в его улыбке, ни в его позе не было, но я боялась даже вздохнуть, не то чтобы просто сделать шаг. Мужчина аккуратно положил свёрток на траву перед собой и начал отступать назад, всё ещё улыбаясь глядя на меня. Я сделала неуверенный шажок и снова остановилась. И в следующее мгновение раскинув руки он, смеясь, упал в траву. Наплевав на свой страх я бросилась к свёртку. Это было что-то небольшое закутанное в розовое одеяльце и повязанное белой немного грязной лентой. Дрожащими пальцами я развязала ленту, поглядывая в сторону исчезнувшего в траве мужчины. Из-за травы его тела видно не было. И раскинула полы одеяльца, в ужасе зажимая рот рукой. Белое тощее тело, колечки кудрявых волос на маленькой голове и большие чёрные глаза. Розовый ротик приоткрылся, и я услышала едва слышный шёпот: — Зачем ты бросила меня? Я хотела взять девочку на руки, но пальцы схватили лишь куски липкой чёрной грязи. И я дико закричала, от ужаса, не понимая что происходит. Когда тёплые руки обняли меня со спины, резко заткнулась, дрожа всем телом.
— Хватит спать, милая, пора просыпаться. Уже пора, — голос был тихий, но настойчивый.
Медленно обернувшись, встретилась с мужчиной взглядом. Он был красив, хоть уже и не молод. Его лицо было совсем близко. Я видела каждую морщинку, каждую неровность на его лице. Но всё же больше всего я всматривалась в его глаза. Они были почти чёрными, но в свете солнца как бы из глубины просачивался неровный переливающийся свет. Он был похож на лучики солнца решившие проникнуть в комнату сквозь плотные шторы. Заворожённо всматривалась в эти глаза, я видела этот свет. И я потянулась к лицу мужчины, очень осторожно коснулась губами его губ.
— Пора, — ещё раз прошептал он мне в лицо, и вдруг, резко встряхнул за плечи.
Меня сильно мотнуло и я открыла глаза. Было раннее утро, и я лежала на кровати, вцепившись в пододеяльник, с мокрым от слёз лицом. Сон, всего лишь сон. Попытавшись резко вскочить с кровати, я запуталась в одеяле, и грохнулась, больно ударившись рукой. Пошипела от боли и откинув одеяло обратно на кровать поднялась и подбежала к серванту. Покопавшись в ящике, нашла старую тетрадь и карандаш, а схватив всё, ринулась к столу. Как же жаль, что нельзя переместить картинку из головы прямо на лист, сделать копию воспоминания. Как было бы здорово научись мы такой не хитрой манипуляции. Напряглась, зажмурила глаза и представила мужчину из сна. И пока я его помнила, попыталась перенести всё это на бумагу с помощью карандаша. Художник из меня аховый, всё моё художество это уровень дошкольного возраста «Палка, палка, огуречик, вот и вышел человечек» Вот что-то подобное у меня и получилось, толи морда, толи рыло, сразу и не разберёшь. Но уж точно не лицо того мужчины. И от обиды я разревелась, глотая солёные слёзы и проклиная свои кривые ручки.