– Эй, ты чего? – начала было возмущаться тётка, но я изобразила – долго тренировалась – фирменный змеиный взгляд Барбел и прошипела:
– Компенсация – за то, что обмануть хотела.
Мне показалось или Клара вздрогнула? Осенила себя обережным знаком и легконогой ланью умчалась в складской сумрак. А за спиной хихикнула бабушка.
– Ты ей иллюзию страшную показала, что ли? – спросила я.
– Напротив! Красотой порадовала. Развернула за твоей спиной огромные, почти на всю комнату, призрачные крылья, – невинным голоском ответила княгиня и похлопала ресничками, но через пару секунд её лицо изменилось на пугающую маску, и зловещий рык добавил: – чёрные крылья и по форме, как у мышей летучих.
– Ты дошутишься, назначат меня монахини дежурной ведьмой и сожгут на весенний праздник вместо чучела Мары, – шикнула я на привидение.
– Ой, да ладно… – легкомысленно отмахнулась от моих претензий бабуля и метнулась вслед за кастеляншей, контролировать её действия.
… Когда мат, не без помощи магии, пристроила и закрепила между стеной и матрасом, когда постель была застелена, а комната постепенно начала заполняться смешанным ароматом сухой лаванды из моего сундучка и золотистой соломы от коврика, смастерённого скотницей, я решила развернуть и внимательно рассмотреть выданный мне свёрток одежды, соответствующей монастырскому уставу.
Это кто свистнул? Я или бабушка? Хотя удержаться, конечно, трудно было. Но менять рясу и всё, что к ней полагается, я не пойду. Пусть она даже Табее великовата, а я в любую из тряпочек смогу дважды обернуться — выход, как устроить всё лучшим образом, найду. Во времена, когда лишний кусок ткани лишним не бывает, лучше пусть одежда будет великовата, чем маловата.
Я хотела было уже подумать о том, как экономно перекроить форму, но тут ударил колокол, приглашающий сестёр к вечерней молитве, и я поспешила из кельи.
Зал для общей молитвы был просторным, монахини стояли в нём свободно, не теснясь и не толкаясь. Кажется, тут у каждой было своё облюбованное место. Привычной мне службы, когда священник исполняет положенные действия, а паства вторит его словам, не было. Шёпотом проговаривали сёстры молитвы, каждая свою, и шелест голосов, сливаясь в общий хор, уносился под куполообразный потолок, освещённый последними лучами зимнего солнца.
Когда затейливый узор на потолке поблек в сумраке надвигающейся ночи, вновь ударил колокол, объявляя об окончании молитвы и о том, что сёстры могут идти на ужин, а потом отдыхать.
Еда, как и положено в монастырях, была простая, но вкусная и сытная. Томлёная картошка, щедро политая грибным соусом с жареным луком, и пышные постные лепёшки с ягодным отваром. После такого насыщенного дня горячая еда пришлась настолько кстати, что я слишком быстро съела свою немалую порцию и поняла, что переела, только когда отвалилась от стола, не допив отвар. «Нельзя так объедаться! – сердито попеняла самой себе. – А то буду, как принцесса Анна – толстая и злая за это на весь белый свет». Вспомнив, что через два месяца мне предстоит не только познакомиться, но и крепко подружиться с Её Высочеством, я шуганула негативные мысли относительно будущей подруги. Думая о человеке плохо, сложно расположить его к себе.
…Почти полностью погрузившись в сон, услышала в сознании бабушкино:
– Ты спишь?
– Сплю.
– Жаль. Хотела тебе рассказать, какая битва была сейчас за тебя у двух местных тёток.
– Завтра расскажешь, – отмахнулась я, накрываясь с головой.
– Что, и любопытство не помешает спать? – ехидно поинтересовалось привидение.
– Не-а, – зевнула я, но, чтобы хоть как-то потрафить старушке, предложила: – Можешь сказать счёт и назвать имя победителя.
– Победила Табея, не пропустив в свою корзину ни единого мяча, – торжественно объявил дух и, просочившись в стену, на всю ночь оставил меня в покое.
Глава 4
– Расскажешь подробности вчерашней ссоры двух дам? Как я поняла, одна из них была Табея, а кто вторая? – тщательно пережёвывая очень даже вкусную кашу из неопознанной крупы, спросила я бабушку во время завтрака.
– А вторая была мать-настоятельница, желавшая отправить тебя на кухню сковороды и котлы чистить, – радостно информировал меня дух покойной княгини. – Словно почувствовала, как ты это дело не любишь.
– Не люблю, – доедая кашу, кивнула я. – Жир, копоть… Брррр!