- Приветствую тебя, могущественный дух, - сказал он, глядя в сторону Наго. Для чего ты явился ко мне?
Старик и вправду был силен, Наго чувствовал это. И не мог поверить в то, что при такой своей силе дукун не наделен мудростью, ибо только глупцу мог прийти в голову столь жестокий и бессмысленный поступок.
- Я пришел узнать, зачем ты подослал на мой остров убийцу! Разве такой умелый дукун, как ты, не способен верно растолковывать свои же пророчества?
Дукун задумался, пристально глядя на своего перепуганного соплеменника. Тот избегал встречаться с ним глазами, потупился виновато. Немного погодя старика осенила догадка.
- Так вот в чем дело! Неужели сам дракон одарил меня своим посещением? Но в чем причина? Неужели этот неразумный увалень посмел угрожать обитателям Драконьего Острова?
После его слов Наго, которому успело надоесть быть невидимкой, наконец явил себя во всем великолепии. Увидев возникшего из ниоткуда дракона, ослепительного в солнечных лучах, принесенный им чужак коснулся лбом земли в поклоне, да так и застыл, не смея шевельнуться.
- Ты еще имеешь наглость спрашивать?! - воскликнул Наго, в ярости вспарывая мокрую землю когтями. - Не ты ли сам задурил голову этому ничтожеству? Не с твоего ли допущения явился он в мои земли, чтобы убить мою воспитанницу? Я разорву вас обоих на длинные ленты и украшу ими твою хижину, дукун. В назидание другим глупцам.
- Что ты натворил, Агунг! - закричал старик на окончательно растерявшегося убийцу-неудачника. - Как смел опозорить меня перед драконом, да еще пытаться нанести ему вред! О, великолепный и могучий Наго, я не достоин молить тебя о прощении, но поверь, мне бы и в голову не пришло совершить столь ужасное злодеяние. Хоть я и виновен в том, что не уследил за этим пустоголовым.
Наго сузил змеиные глаза в золотистые щелки. Казалось, он видел людей насквозь, до каждой жилки, каждой затаенной мысли. Согнувшись в легком поклоне, дукун уставился на землю под ногами, из уважения к волшебному существу не глядя прямо на него. Насмотревшись вдоволь и с удовлетворением чувствуя волны страха, исходившие от обоих людей, дракон грациозно уселся, втянув когти так, что они стали едва видны.
- Если пришел покарать оскорбившего тебя, - продолжил дукун, - убей меня. Я все одно зажился на этом свете, многое видел, познал едва ли не все радости, какие возможны в срединном мире. Агунг же хоть и глуп, но семья нуждается даже в таком муже. Тяжко придется его жене одной, да и ему самому не будет покоя на том свете, ведь он оставит детей расти без отцовских наставлений и защиты. О твоей мудрости и милосердии слагают легенды, о Наго. Смягчи свое сердце, возьми мою жизнь вместо его, ведь вина лежит на нас обоих.
- Я не буду наказывать глупца за то, что он глупец, - отвечал Наго, успокаиваясь. Он знал, что теперь самый сильный дукун острова позаботится о том, чтобы никто не посмел беспокоить дракона и его жрицу. - Но тебе впредь советую держать язык за зубами. К чему болтаешь о таких видениях с каждым, кому не лень тебя слушать?
- Прости меня, Наго. Но могу ли я о них умолчать? Белолицые люди ступят на нашу землю, и правильный ход времен будет нарушен навсегда. Быть может, если все заранее узнают об этом, мы сможем одолеть напасть...
- Не сможете, - перебил его Наго голосом, не допускающим возражений. - Ваше время истекает, как уходит вода из обмелевшего русла. Как ушли в непроходимую глухомань оставшиеся в живых эбу-гого, которых вы прогнали с насиженных мест. Сколько лун существуете вы, люди, столько же льется кровь. Сражайтесь, и быть может вам удастся железом удержать свое время. Или покоритесь, чтобы сохранить жизни своим потомкам. Мне все равно.
Сказав это, Наго встал, отвернулся от старика, давая понять, что разговор окончен, поднялся в воздух и исчез для человеческих глаз, но напоследок услышал слова дукуна.
- Твое время уйдет вместе с нашим, - произнес старик тихо и устало. - Как и время наших богов.
- Так берегите своих богов! - воскликнул Наго, удаляясь. - Должно ведь в трех мирах быть хоть что-то, что вы не станете предавать.
Самое главное счастье
Равномерные глухие удары большого барабана отдавались пульсацией в жилах, заставляя сердце биться в такт. Ему вторил гамбанг, будто капли дождя рассыпались по бамбуковым сосудам. Флейты выводили затейливую трель, собирая все звуки в праздничную мелодию. В круге яркого света танцоры подхватывали ее и двигались плавно, четко, словно связанные невидимыми нитями. Полосы светлой ткани в руках девушек плыли по воздуху, изображая морские волны. Волосы их венчали украшения, похожие на крошечные лодки.