Лёня: Так иди
Я: Ты не обидишься?
Лёня: Нет. Я все равно ничего не планировал
Я: Ты супер
Я:!!!
– Я пойду посмотрю, как дела у бабушки и дедушки, – под надуманным предлогом покидаю комнату и крадусь к забору, стараясь, чтобы меня не было видно из окна.
Оно выходит прямо на калитку, но вдоль забора слева растут деревья. Чтобы не открывать калитку, перелезаю через забор и сразу пригибаюсь, идя мимо, пока не дохожу до ближайшего поворота.
Потом бегу к дому Зори. Останавливаюсь перед ним и, отдышавшись, звоню Зоре и прошу спуститься. Она выбегает и налетает на меня с объятиями.
– Я соскучилась, – признается она негромко, отстранившись и глядя мне в глаза, но не убирая руки с моих плеч.
– Я тоже, – улыбаюсь.
Рядом с ней все становится ярче. И как я выдержал целую неделю без встреч с ней?
– Пойдем ко мне, тут жарко, – она ведет меня за руку в дом.
Телевизор, обычно бубнящий в кухне, сегодня молчит.
– А где твоя мама?
– Она по делам ушла.
Зоря поднимается по лестнице, не отпуская моей руки, и открывает дверь в свою комнату. Она оказывается просторной и светлой, а вместо обоев стены выкрашены в темно-синий. Он успокаивает. Повсюду развешаны картины: некоторые в рамках, другие лишь листочки, приклеенные скотчем к стене. На всех указаны даты, когда Зоря закончила рисовать.
На ее столе в банке из-под огурцов с потертой бумажкой стоит множество кисточек. Разные палитры красок в коробках расставлены друг на друге невысокой башней. В раскрытое окно то и дело выглядывает тюль, а напротив кровати стоит широкий шкаф на ножках. Когда входишь в комнату, сразу видишь красоту неба и верхушек деревьев, а еще дальние дома.
– Сеня, – Зоря жестом подзывает меня к себе. Она стоит у подоконника. – Присмотрись. Вон твой дом. Между деревьями выглядывает.
– Ого.
– Я всю неделю на него смотрела. Жаль, двор не рассмотреть, так бы приглядывала за тобой, – смеется она.
– Мы ведь обменивались видеосообщениями?
– Это не так интересно. Мне нравится смотреть на тебя вживую.
Моргаю, а потом, смущенно кашлянув, опускаю взгляд и начинаю водить пальцем по подоконнику.
– Зорь, скажи.
– Что?
– А почему я тебе понравился? Голос у меня еще даже ломаться не начал, ростом я ниже тебя, да и внешне я самый обычный…
Зоря медлит с ответом, а я продолжаю чертить пальцем на подоконнике фигуры, приходящие в голову. Страшно. А вдруг она сейчас подумает и решит, что я прав? И что ей нужно найти кого-то другого?
– Сень, – ее рука накрывает мою, и я больше не могу шевелить ею. – Подними голову.
Я подчиняюсь. Она смотрит то в один мой глаз, то в другой, бегая взглядом, словно выискивая ответ. Зоря мягко улыбается.
– Потому что только ты на меня так смотришь.
– Как – так?
Немного поразмыслив, Зоря отвечает:
– Как на самую особенную девочку в мире.
Щеки начинает жечь.
– Тогда… Получается, я для тебя тоже самый особенный мальчик в мире?
Я жду от нее простого «да», кивка, может, легкого прикосновения второй руки. Зоря чуть склоняется, и мне становится непривычно тепло. Ее дыхание очень близко. Как будто пересекается с моим. Осознание приходит не сразу, а после округляются глаза. Зоря касается своими губами моих!
Я успеваю несколько раз моргнуть, прежде чем она отстраняется. Завороженно смотрю на нее, ощущая пульсацию на губах. Мой первый поцелуй так неожиданно начался и так быстро закончился.
– Ты весь покраснел, – Зоря прикрывает свои губы тыльной стороной ладони и хихикает.
Я же отворачиваю голову, пытаясь принять случившееся между нами. Так вот как себя чувствовал Лёнька…
– Что это было? – шепотом спрашиваю я.
– Как что? Поцелуй, конечно, – отвечает Зоря.
Я ощущаю разочарование. Лёньку после этих слов поцеловали второй раз, а меня нет!
– Ой… – произношу я, окончательно запутавшись в чувствах и сбитый с толку, и сажусь на пол под подоконником. – Я не ожидал…
Зоря садится рядом и прислоняется своим плечом к моему плечу.
– Ты же раньше ни с кем не целовался?
– Нет.
– Тогда запомни: я подарила тебе свой первый поцелуй.
– Х-хорошо…
– Можешь написать про это в блокноте.
Пока я начинаю кивать, Зоря звонко целует меня в щеку. Я смущенно прикрываю голову руками. Зоря заливисто хохочет, а я глупо улыбаюсь, чувствуя, как рядом с ней трепещет сердце.
Засидевшись в гостях у Зори, иду домой уже под вечереющим небом. Сначала рассматриваю начинающие появляться звезды, а потом смотрю себе под ноги, весело подпинывая попавшийся камешек. Зоря так скучала по мне, что поцеловала! Теперь я понимаю папу, когда он говорит, что иногда разлука с мамой полезна. Правда, он разлучается с ней не на неделю, а лишь на день-два, когда уезжает в командировки. Какое же это все-таки странно-воздушное чувство – любовь…