– До приезда сюда я каждый день слушал ссоры предков. Думал, что здесь будет лучше, но они решили развестись. А в мой день рождения они ругались друг с другом. Вместо поздравления мама написала, что я буду жить с ней и сестрой. Я не хочу возвращаться домой… Потому что ненавижу маму.
Его признание оглушает. Сглатываю, переглядываюсь с Лёнькой. Мы уже давно знали о ситуации друга, но с каждым разом она усугублялась, обнажая новые слои его ранимой души.
– О, Тёмочка, – ножки стула скрежещут по полу. Наверное, бабушка придвинулась ближе, чтобы обнять Тёмку.
– Не надо, не жалейте меня. Так я совсем жалким стану.
– Когда у тебя появилась привычка играть со спичками? – интересуется дед.
– Нес папе коробок спичек, когда он пытался разжечь газ в колонке в ванной. Она у нас иногда гаснет, приходится вручную зажигать. Мама начала его ругать, что он никак не обновит колонку, как раз когда я вернулся. Так и сунул этот коробок в карман и ушел на улицу. Телефон не взял, сел где-то на скамейке, скучно было до жути. Тогда достал коробок и стал его крутить. А потом поджигал спичку за спичкой и считал, сколько секунд нужно, чтобы каждая сгорела. Сначала почти сразу бросал и притаптывал, потом стал держать дольше. В последний раз чуть пальцы не прижег.
За бытовой мелочью может скрываться чересчур глубокий смысл. От осознания этого меня охватывает короткая дрожь.
– Артем, что ты думаешь о разводе родителей? – спрашивает дедушка.
– Его не должно случиться. Это неправильно. Они всегда были вместе. Все мои тринадцать лет… А теперь они хотят разойтись. Ну как так?
Его последний вопрос пронизан отчаянием и горечью. Опускаю голову. Не представляю, как бы отреагировал, если бы мама и папа вдруг решили развестись. Наверное, сошел бы с ума.
– И я ничего не могу с этим поделать, потому что они сбагрили меня сюда на три месяца. Если б я остался в городе, я бы вмешался… Я бы помог им одуматься… Я бы…
– Тёмочка, – вздыхает бабушка, – в том, что родители решили развестись, нет твоей вины.
– Порой люди перестают понимать друг друга и оттого ранят и себя, и близких. Потому что у них не получается найти мост к сердцам друг друга. Такое случается чаще, чем принято рассказывать, – добавляет дед.
– И что? Я все равно хочу, чтобы они и дальше жили вместе!
– Даже если это сделает их несчастными? – уточняет бабушка.
Тёмка молчит.
– Иногда взрослые решают жить вместе до совершеннолетия детей, но это только ухудшает их положение. И тогда страдают все: и родители, и дети.
– Мама решила, что я буду жить с ней и сестрой. А я не хочу с ними жить. Я хочу жить с папой. Мне уже скоро паспорт выдадут, я сам вправе выбирать!
– Вероятно, она так решила, потому что сейчас занята сбором документов для развода. А твоему папе понадобится время, чтобы найти жилье.
Что-то с грохотом обрушивается по столу. Мы с Лёнькой вздрагиваем от неожиданности.
– Почему они не могут просто жить вместе, даже если не любят друг друга? Они больше не любят меня?
– Представь, что в одну комнату запускают хищника и травоядное. Хищник голодный, травоядное напугано. Каков исход у этой ситуации? – спрашивает дед.
– Хищник погубит травоядное…
– Твои родители находятся в таком же положении. Напряжение между ними настолько же сильно, как между хищником и травоядным. А чтобы оно улеглось, им нужно отпустить друг друга и побыть порознь.
– И почему у взрослых все так сложно, а? – негодует Тёмка.
Вскоре их разговор заканчивается, и мы с Лёнькой стараемся прошмыгнуть в комнату, чтобы нас не заметили. Только запрыгиваем по кроватям, как Тёмка заходит и забирается на свою койку.
– Парни, – зовет он.
– Что?
– Наталья Алексеевна про психолога говорила. Как думаете, стоит сходить?
Вот уж от кого, а от него я подобного не ожидал. Тёмка яростнее всех открещивается от разговоров по душам, даже нам признавался в чем-либо только после тяжелых переживаний.
– А ты сам как думаешь? – спрашивает Лёнька.
– Я думаю, что вокруг слишком много нудных взрослых, – хмыкает Тёмка.
Выдыхаю, прикрывая глаза. Хотя бы шутит, уже хорошо. После его срыва в день рождения я стал чаще нервничать, видя, как он хмурится, или слушая, как он молчит дольше нескольких минут. Не знаю, как ему помочь, кроме как быть рядом.
– Берёза!
– А?
– Спасибо, что не сдал. Сложно было, я видел.
– Да вообще не сложно! Ради друзей и не такое могу, – хвастаюсь я.
Тёмка усмехается, недолго молчит, а потом спрашивает: