Зоря забирается на кровать поверх одеяла и похлопывает рукой рядом с собой.
– Ложись, поболтаем.
Места на ее кровати чуть больше, чем в моей койке, поэтому нам почти не тесно. Мы переплетаем пальцы рук и разглядываем друг друга.
– Я повесила твой стих на видное место, – Зоря взглядом показывает вверх. Обнаруживаю рамку над изголовьем ее кровати. – Заучиваю его, чтобы потом всем хвастаться, какие прекрасные строки мне посвятил мой мальчик.
– Да, похвастайся. Чтобы все знали, что у тебя есть мальчик, – поддакиваю я. – А я всем буду твой рисунок показывать.
– И не забудь говорить, что его сделала твоя девочка, – велит Зоря.
Мы тихо хихикаем. Рядом с ней нет никаких тревог, а завтра, точнее, сегодня, собирающееся нас разлучить, замирает во времени. Мы словно навсегда останемся здесь, в ее кровати, болтая, держась за руки и переглядываясь так, как умеют только влюбленные друг в друга люди.
25
Вздрагиваю от резкого звона будильника, и мы с Зорей невольно разжимаем руки. Судорожно вытаскиваю телефон и со второй попытки отключаю сигнал. Зоря сонно моргает рядом и потягивается.
– Сколько сейчас? – бормочет она.
– Шесть утра, – шепчу я.
– Кошмар…
– Забыл выключить, – подбираюсь ближе и закрываю глаза, чтобы спать дальше, как вдруг мы слышим шаги на лестнице.
– Это мама! – Зоря в панике смотрит на меня и вскакивает с кровати. – Быстрее, прячься в шкаф!
Я едва успеваю кинуться к шкафу напротив кровати, раскрыть двери и втиснуться внутрь. Зоря поворачивается спиной и закрывает двери, одновременно произнося:
– Ой, мам! Я тебя разбудила? Прости!
– Что за звуки в такую рань? – сонно спрашивает тетя Люба.
– Сегодня же ребята уезжают домой. Поставила будильник, чтобы их проводить.
– На шесть утра?
– Ну да, у них поезд в восемь или чуть позже.
– Такой громкий будильник, я аж подпрыгнула, – посмеивается тетя Люба. – Ладно, иди умывайся и спускайся. Приготовлю завтрак, а то опоздаешь еще.
Они ненадолго замолкают. Поскрипывает пол.
– Знаю, что ты Арсюшу любишь, но голову не теряй.
– Что ты имеешь в виду?
– Я тебя отпущу с ним попрощаться одну, но хочу, чтобы ты сюда вернулась. А то еще сбежишь в другой город, как мне тебя потом искать?
– Мам, я тебя не брошу.
– Знаю. Спасибо, дочка.
Наконец тетя Люба уходит, а Зоря открывает шкаф и помогает мне выбраться.
– Чуть не попались, – шепчу я.
– У нас теперь другая проблема. Она уже встала, тебе придется мимо нее как-то прошмыгнуть. Справишься?
– Думаю, у меня получится.
– Подожди пока я умоюсь, иначе мама что-нибудь заподозрит.
Ожидание растягивается так долго, что я уже начинаю подумывать вылезти в окно. У бабули с дедушкой дом одноэтажный, а здесь не только второй этаж, но еще и треугольный козырек под окном Зори. На нем можно легко поскользнуться и упасть. Мама не оценит, если я вернусь с переломом.
– Идем, – Зоря заглядывает уже с заплетенными косичками и улыбается. На ней белая футболка с красными цветами и темно-коричневый вельветовый комбинезон с шортами.
Подхожу к ней и крадусь следом. Зоря прижимает палец к губам и спускается первой. Остаюсь наверху и прислушиваюсь. Отсюда видно часть кухни и прихожей, поэтому если тетя Люба появится в поле зрения, я смогу отступить, и меня не заметят.
– Мам, а можешь достать мед из подвала? Я так хочу твои оладушки с медом поесть…
– Вчера же с медом ела?
– Не хватило, видимо. Слишком вкусно, так и хочется еще!
Вижу внизу босые пятки Зори и улыбаюсь. Со мной она ведет себя иначе, а с мамой становится маленькой девочкой, прямо как я – маленьким мальчиком рядом со своей.
– Зорь, так лень туда спускаться…
– Ну пожа-а-алуйста!
– Ладно. Только потому, что ты так нахваливаешь мои оладушки!
Едва тетя Люба уходит, Зоря машет мне. Спускаюсь по лестнице, стараясь не шуметь.
– Напиши мне, – шепчет Зоря, открывая входную дверь.
Целую ее в щеку на прощание и убегаю, перемахиваю через забор. С моим ростом делать это сложнее, чем Тёмке или Лёньке, но желание не быть пойманным тетей Любой подстегивает.
А ведь сейчас и бабушка с дедушкой уже наверняка проснулись! Нужно спешить. Запыхавшись, останавливаюсь у родной калитки. По мне течет пот, футболка прилипла к спине. Осматриваюсь. Вроде никого нет. Забираюсь на участок, радуясь, что в школе нас учили прыгать через «козла», подхожу к окну и понимаю, насколько большую глупость совершил, когда сбегал ночью.
Под окном находится бабушкина клумба, на которой отчетливо видны следы моего побега, но это не самое страшное. Самое страшное, что я достаю до подоконника, только вытянув руки. И подтянуться сам не смогу.