– Ребят, – тихо зову я. Никто не откликается. – Тём! Лёнь!
Внутри раздается копошение, и из окна выглядывает сонный Лёнька. Он протирает глаза пальцами и удивленно смотрит на меня.
– Сеня? Ты чего на улице так рано?
– Помоги залезть внутрь, – торопливо подергиваю вытянутыми руками. Они уже начинают уставать от непривычной гимнастики.
– Сейчас, погоди…
Лёнька исчезает в комнате. Я нервно выдыхаю и опускаю руки, осматриваясь. Не хватало еще, чтобы дед и бабушка меня тут поймали. Прямо на месте преступления!
– Валер, помоги мне, – доносится со стороны крыльца голос бабушки. – Набери воды, хочу цветы полить.
Мне конец, если она сейчас придет сюда.
– Лёнь! – едва слышно зову я, а его все нет.
– Сейчас, родная, подожди, – отзывается дед, и я слышу его приближающиеся шаги.
Вжимаюсь в стену дома животом, надеясь слиться с фоном, как ящерица. Только бы не заметил, только бы не заметил…
– Пст, – тихо зовет Тёмка.
Поднимаю руки, и они с Лёнькой вдвоем начинают тянуть меня вверх. Я пытаюсь помочь им, упираясь подошвой в стену. Сзади доносится звяканье разматывающейся цепи в колодце – дед набирает воду. Он может сделать это и дома, однако они с бабулей привыкли поливать грядки и цветы традиционным способом. И насос лишний раз напрягать не хотят. Бабушка шутит, что порой ему нужно давать отдохнуть, ведь он снабжает водой весь дом.
Начинаю соскальзывать. Тёмка перехватывает мою руку и рывком затаскивает внутрь. Я падаю на тумбу, а друзья отшатываются. Тёмке удается устоять, а Лёнька садится на пол, приложившись локтем и начав его поглаживать, морщась. Не удержавшись, скатываюсь с тумбы на пол и ударяюсь лбом о ковер.
– Ай… – хоть он и смягчает удар, все равно больно.
– Мальчики? Вы проснулись?
Когда я поднимаю голову, Тёмка копошится в своем рюкзаке, а Лёнька лежит на кровати, как ни в чем не бывало, и на меня удивленно смотрит бабушка, застывшая в дверях.
– Сенечка! Что случилось?
– Да я… во сне с кровати упал. Очень активный сон снился, – поднимаюсь, потирая лоб.
– Идем, я тебе сеточку нарисую, чтобы шишка не взбухла, – зовет меня бабушка.
Нанося йод, она дует мне на лоб. Это облегчает едва различимую боль, и я улыбаюсь.
– Спасибо, бабуль, – когда она заканчивает, я обнимаю ее. – Что бы я без тебя делал?
– Ходил бы с шишкой, – смеется она.
Когда мы все покидаем дом, к забору на велосипеде подъезжает Зоря. Ее косы колышутся в разные стороны из-под соломенной шляпки.
– Я не опоздала? – спрашивает она.
– Нет, Зоренька, как раз ко времени, – отвечает бабушка, жестом подзывая ее. – Заходи. Сделаем снимок напоследок и присядем на дорожку.
Мы встаем группой. Я перед бабушкой, положившей руки мне на плечи, справа от меня Зоря и Лёня, а слева Тёмка. Дедушка ставит свой фотоаппарат на таймер и подбегает к нам, успевает обнять бабушку за плечи. Мы все показываем самые широкие и благодарные улыбки, какие только можем. А после садимся на вынесенные дедом табуретки. Тёмка выбирает свою сумку с вещами, ведь на всех табуреток не хватило.
– Ну, все, – после недолгого молчания бабушка поднимается первой. – Поехали.
И хоть мама отговаривала бабушку с дедушкой ехать нас провожать, беспокоясь, что они могут подхватить Ковид, они с ней не согласились. Дедушка сказал, что они с бабулей не настолько старые, чтобы «не справиться с каким-то там вирусом». Бабушка обмолвилась, что они наденут одноразовые маски, чтобы успокоить мою маму.
Дедушка помогает сложить сумки и рюкзаки в багажник машины, а потом садится за руль. Мы забираемся на заднее сиденье. С одним нюансом.
– Я как-то не так себе это представлял… – бормочу я, сидя у Зори на коленях.
Иначе одному из нас придется бежать следом за автомобилем.
– Кто же знал, что у тебя именно в этом году появится девочка? – шутит дед. – К следующему году обновлю свою старушку.
На красноречивый взгляд бабушки он начинает смеяться и похлопывает ладонью по приборной панели автомобиля.
– Я про машину, Зинка, про машину.
Вот был бы я больше, и у меня на коленях сидела бы Зорька, а не я на ее. Стыд-то какой…
Смирившись со смущением, я пользуюсь этими мгновениями, чтобы пообниматься с ней. Мы стараемся не подавать виду, но, думаю, по нашим довольным лицам и так все ясно.
Наконец мы снова вываливаемся на улицу. Солнце уже поднялось и нещадно жарит даже голые коленки. До прибытия поезда еще есть время, поэтому мы с Зорей отходим, держась за руку.