– Это к везению. Счастливая будешь, Анжелка.
Я такого «везения» была начисто лишена и завидовала Элке. Бабушка не смогла оценить предсказательную ценность приметы – ушла из жизни раньше, чем развернулись основные события в жизни её внучек. Нельзя сказать, кто из нас был более счастлив. Как и должно было быть, мы прожили очень разные жизни, со своими радостями и горестями, достижениями и неудачами. Со своими трагедиями. Счастье, как известно, – понятие субъективное, а Эллу уже не спросишь. Её не стало в декабре 2005 года.
Бабушка во многом сохраняла деревенский уклад жизни. У неё, например, были каток и валёк, которыми она гладила белье – полотенца, наволочки. Попробовав, я поняла, что это занятие требует больших физических усилий. Одежду бабушка гладила духовым утюгом, в который засыпались горящие угли. Чтобы остывающие угли опять разгорелись, утюгом надо было помахать. Это действо бабушка мне доверяла. В сундуке у неё хранился деревенский наряд: кокошник, рубашка, сарафан. Бабушка его никогда не надевала, но зачем-то хранила. Наверно, как память. Я его примерила. Он был мне явно не к лицу. Во всяком случае, так мне показалось.
Здравствуй, школа!
Вернулись родители. 1 сентября я должна была пойти в первый класс и канючила, чтобы меня скорее записали в школу. «Не ной, – сказала мама, – нам с папой некогда, пойди и сама запишись». Я так и сделала. Мы жили в Старом Полярном, а школа стояла и до сих пор стоит на макушке сопки в Новом Полярном. Большое трёхэтажное кирпичное здание в виде буквы «П» построили матросы в 1937 году за три летних месяца. Школа была из красного кирпича, во время войны в ней был госпиталь. В её середину попала немецкая бомба. Школу отремонтировали светлым кирпичом. Позднее её оштукатурили, и заделанной раны стало не видно. Одно время директором школы был Н.И. Букин, которому принадлежат слова известной песни «Прощайте, скалистые горы…».
Я пришла. В школе никого не было. Побродила по первому этажу, дёргая за ручки всех дверей. Одна дверь оказалась незапертой. Это была учительская. Там тоже никого не было. Дверь из неё вела в кабинет директора. Постучавшись, вошла. Поздоровалась. За столом сидел строгого вида мужчина, с копной вьющихся рыжих волос на голове, с пронзительным взглядом из-под рыжих бровей, слегка крючковатым носом. Это был директор – Михаил Андреевич Погодин. «Здравствуй, – сказал он. – Зачем пришла?» «В школу записаться», – пропищала я, умирая от страха. «Ну проходи», – подозвал он меня к столу. Спросил имя, фамилию, адрес, кто родители. Записал и сказал, чтобы я приходила 1 сентября в 1 «А» класс. Домой я летела как на крыльях, очень гордая своей самостоятельностью!
Михаила Андреевича – яркого, остроумного человека, уважали, но и побаивались. Директорская квартира была на первом этаже школы, и, когда Михаил Андреевич, высокий, немного сутулый, во время перемены шёл по школьному коридору, его рыжую голову было видно издалека. Нередко он останавливал какого-нибудь нерадивого ученика и затевал с ним разговор. Часто это была выволочка, но какая! Спектакль, который стоило посмотреть! К месту представления сбегались все, кто был в коридоре. Публика, тесным кольцом окружив действующих лиц, весело смеялась! Не знаю, как старшие, а младшие классы просто благоговели перед ним. Школа была одной из лучших в Мурманской области. Видимо, поэтому через несколько лет Михаила Андреевича перевели на работу в Мурманск. Там он возглавил институт усовершенствования учителей. Все последующие директора даже близко не приближались к тому уровню авторитета, каким пользовался Михаил Андреевич Погодин. Школа уже много лет носит его имя.
Итак, я стала первоклассницей! Ни меня, ни моих одноклассников никто в первый раз в школу с цветами не провожал, да и потом тоже в школу за ручку не водили, хотя до школы было довольно далеко – больше двух километров. Зимой, в темень, надо перевалить через сопку, волоча по снегу портфель и увязая в сугробах, которые намело за ночь, зайти за подружкой Галей, потом преодолеть тот самый длинный деревянный мост, а там ещё полкилометра вдоль озера – и школа. Зимой мы носили валенки, на которые натягивали штанины шаровар, чтобы в валенки не набивался снег. Весь день в школе проводили в валенках – сменную обувь ввели в школьный обиход, когда я училась в старших классах. Занятия в школе отменяли в случае штормового предупреждения (значит, жди пурги) или при морозе больше 25 градусов. Во время пурги приходилось сидеть дома, а в мороз все с радостью бежали кататься с горок!