В семье было пятеро детей: Николай, Полина, Леонид, Людмила, Антонина (моя мать) (1922 г.р.). Они с младенчества помогали по дому и хозяйству. Полина окончила всего один класс сельско-приходской школы. Родился Леонид, и она должна была нянчиться с ним, а потом пошли другие дети. Родителей уважали и побаивались. За столом отец за излишнюю прыть мог дать деревянной ложкой по лбу. Если после этого озорник плакал, получал ещё.
Старший сын Николай рос заводилой и забиякой. Полина была невысокой светлой шатенкой со слегка вьющимися волосами, симпатичной, доброй, работящей, расторопной, славной девушкой. Таких девушек в деревне звали славнухами. Поля была славнухой. Леонид был спокойным и незадиристым. Людмилу, высокую, худую, смуглую, с чёрными глазами и густыми тёмными волосами, дразнили цыганкой, которую будто бы нашли в лопухах. Она с детства была оторвой. Нередко мать гонялась за ней с ухватом, пытаясь после очередной проказы достать её из-под кровати или стрехи, куда та забиралась, спасаясь от наказания. Когда Леонид и Людмила ходили в техникум в другую деревню, то именно Люся отбивалась за них обоих при ссорах с ребятами из других деревень. Антонина – среднего роста, ладненькая, хорошенькая, с карими глазами и тёмными вьющимися волосами, работящая, но вспыльчивая и обидчивая. Певунья и плясунья.
До коллективизации в Боброве, где они жили, в среднем на каждый двор приходилось более трёх коров. Дворов было двадцать, а стадо коров насчитывало около ста голов. Лошади были почти в каждом дворе. Семья деда имела четыре коровы и лошадь и обеспечивала себя всем необходимым: молоком, зерном, мясом. Сами сбивали сливочное масло. На зиму бочками солили мясо, грибы, квасили капусту. Вокруг деревни в лесу, в так называемой поскотине (там выпасали скот), было много рыжиков. А за груздями ездили на телеге, которую, приехав в лес, доверху нагружали грибами. В тех местах растёт земляника, малина, черника, брусника, чёрная и красная смородина, чу́дная и редкая ягода полянка с тонким запахом, напоминающим запах ананаса. Её ещё называют княженикой, или поленикой. На болотах полно морошки и клюквы. Поэтому про ягоды и говорить нечего: чернику варили, сушили, бруснику мочили и парили, клюква прекрасно хранится на морозе. Сеяли лён. Пряжу пряли девушки на посиделках. Посиделки, на которые приходили ребята с гармошкой, устраивали по очереди в каждом доме. И пряли, и плясали, совмещая приятное с полезным. Зимой ткали холсты, в марте их расстилали на снегу, чтобы весеннее солнце отбелило. Весь берег реки Великой по весне устилали холстами. Потом из них шили бельё, одежду.
Скот во время коллективизации отвели, обливаясь слезами, в колхоз. Особенно много слёз пролили, прощаясь с любимой лошадью. Старший сын Николай, комсомолец, пригрозил: «Не отведёте скотину в колхоз – всю перережу!» После коллективизации обнищали все, в том числе и семья деда. В те времена пели частушку: «Кто за гриву, кто за хвост, растащили весь колхоз». Полина была девушкой на выданье, но так все обносились, что выдавать её замуж было просто не в чем. Бабушка отнесла в Торгсин единственную в доме золотую вещь – своё обручальное кольцо. На полученные деньги кое-как одели Полю в ситец. У Поли был жених, но его вместе с семьёй во время коллективизации сослали ещё дальше на север. Поля вышла замуж за парня из соседнего села Заречья – Виталия Смирнова. Бабушке он не нравился. Она его гнала, обнаружив поблизости от дома. Он был высокий, худой, слегка сутулый, темноволосый, с густыми чёрными бровями. Лицом он напоминал французского актёра Фернанделя. Такие же челюсти и крупные зубы. Очень добрый. Мать же его, Прасковья, славилась на всю округу своим неуживчивым и вздорным характером. Эти черты позднее проявились в некоторых её потомках.
В семье деда помимо собственных детей постоянно жил ещё чей-нибудь ребёнок. Сестру бабушки выдали замуж в соседнее село за урядника. С головой у него было не всё в порядке, нещадно бил жену, и та рано умерла. Осталось двое детей. Сын сестры жил в семье бабушки. Позднее, в коллективизацию, убили брата бабушки. Утром, когда вся семья сидела за столом, к нему пришёл односельчанин, которого накануне раскулачили. Брат бабушки принимал в этом участие. Пришедшего пригласили за стол, он подошёл и всадил хозяину нож в шею. Тот умер на месте. Убийцу осудили. Семья бабушки помогала осиротевшим детям.
Дед с бабушкой и Антониной переехали на жительство в Полярный в 1934 году. К этому времени сын Николай был в бегах – убежал из дома после драки с поножовщиной. Тогда без неё не обходился ни один деревенский праздник. В той драке кого-то серьёзно ранили или убили. Спасаясь от наказания, Николай сбежал. Отец сына больше не увидел, а мать увидела его спустя 25 лет, большую часть которых этот бедоносец провёл в тюрьмах и лагерях. И сидеть бы ему ещё и сидеть, если бы не всеобщая амнистия в 1953 году.