В нашей компании нередко вызревали идеи какого-нибудь строительства. Зимой всегда было много снега. Однажды мы своим дружным коллективом в стороне от домов выстроили из плотного слежавшегося снега что-то вроде эскимосской хижины: вырыли яму в снегу, а сверху возвели стены и крышу из кубов плотного снега. Уже стали радостно её обживать, как пришёл милиционер с кем-то из взрослых, и, чтоб нас в ней не завалило, разрушили её до основания. Пригрозили крупными неприятностями нам и нашим родителям, если вздумаем ещё что-нибудь в таком же роде соорудить. В другой раз, летом, мы соорудили из старых досок пристройку к нашему бараку. Сделали окно, повесили дырявую тюлевую занавеску. Внутри какие-то полки наделали, на них что-то поставили. Можно сказать, создали уют. Распределили роли: кто будет матерью, кто отцом, а кто детьми. Стали активно вживаться в роли, но тут обеспокоились жильцы дома. Побоялись, что при таком серьёзном отношении к делу мы сожжём дом. Пришёл милиционер с пожарником, и наши чертоги сломали. Такую же неистребимую страсть к строительству очага впоследствии я наблюдала у своих детей, а потом у внучки.
Между нашим домом и булыжной мостовой был болотистый пустырь. Администрация города решила его благоустроить и разбить на этом месте сквер. Пустырь огородили металлической оградой, засыпали гравием и песком, навезли земли и сформировали клумбы. Клумбы же сделали длинные и высокие в виде параллелепипедов. Неизвестно, в чьих мозгах созрела эта свежая градостроительная идея, но получились точь-в-точь могильные холмы. Когда мы их увидели, то решили довести творческий замысел устроителей до полного воплощения. Набрали палок и смастерили кресты. Только-только со смехом водрузили последний крест, как со стороны Подплава грянул похоронный марш. Мы в ужасе застыли: по дороге из-за горы поднималась похоронная процессия!
В центре – Лия, по бокам – двоюродные сёстры: слева – Галя Черанёва, справа – Анжела Черанёва. Полярный. 1951 год
В те годы похороны в Полярном проходили торжественно и зрелищно. Открытый гроб устанавливали в кузов грузовика с откинутыми бортами, обтянутыми кумачом. Процессия медленным шагом двигалась от госпиталя в Новом Полярном до Кислой губы, где находится городское кладбище. Расстояние километра четыре, а если по окружной дороге, то и больше. Впереди машины несли венки. За машиной шёл духовой оркестр из моряков, а за ними – сопровождающие. Заслышав траурный марш, из домов высыпáл народ, кто-то присоединялся к процессии и какое-то время шёл за гробом, а ребятня – так до самого кладбища. Город был небольшой, похороны случались нечасто и были событием. Среди тех, кого хоронили, нередко были военные: солдаты, матросы, офицеры. Обычно они погибали от несчастных случаев, которые и в те годы бывали в армии и на флоте, но не получали широкой огласки. Так хоронили всех: детей, взрослых, гражданских и военных, умерших от разных причин, в том числе и самоубийц. Только одни похороны прошли тайно.