К нам иногда захаживал поговорить старик по фамилии Стельмах, живший на нашей улице, высокий, прямой, красивый, с белоснежными волосами и усами, правильными чертами лица. У него всегда был аккуратный вид с отпечатком некоторой интеллигентности. Поговаривали, что он скуповат, но относились к нему уважительно. Расспрашивали о прежних временах, немецкой оккупации, обсуждали с ним текущие дела, советовались. Стельмах рассказывал, что во время оккупации немцы-пехотинцы особо не бесчинствовали. Беда была, когда наезжали эсэсовцы. Их узнавали по чёрным мундирам. Но больше всего зверствовали татары, перешедшие на службу к немцам.
Те врывались в село, как дикое племя. Хватали девушек, молодых женщин, тут же на виду у всех насиловали, а заступавшихся расстреливали. Когда началось освобождение Украины, накануне наступления наших войск на Рахны немцы особенно старательно помылись, оделись в чистое белье. Как чувствовали! Чистенькими полегли!
Рахны, 1953 год. В центре – Лия и Таня, по бокам – сёстры Черанёвы: Галя и Анжела
Стельмах однажды наябедничал моему отцу и Афанасию Ильичу (мужу тёти Люси) на жён, которые приехали в Рахны с детьми раньше мужей и, по понятиям Стельмаха, вели себя не очень прилично. Не представляю, где в Рахнах того времени можно было разгуляться, но, как говорится, свинья грязи найдёт, и жёнам был устроен «разбор полётов». Людмила сделала тонкий дипломатический ход – раньше Стельмаха сама мужу обо всём с юмором поведала. Была милостиво прощена. Моя мама не догадалась этого сделать – дипломатия вообще не её конек. Получила выволочку.
Во время последнего нашего приезда в Рахны я научилась плавать! Большой компанией: мама, Поля, Люся, все с детьми поехали, наняв полуторку, в село Печора, что на Южном Буге. Это довольно далеко от Рахнов, поехали с ночёвкой. Место красивейшее. Река там делится на два рукава. Левый – быстрый, а правый перегораживают большие валуны, образуя запруды. Берега поросли лесом. Правый берег – очень крутой, высокий, лесистый. На верху горы окружённое деревьями стояло красивое белокаменное здание с колоннами – бывший помещичий дом, в котором располагался туберкулёзный санаторий. Мы купались в широкой и глубокой запруде. Феликс хорошо плавал и решил за один день обучить всех не умеющих плавать детей, т. е. меня, Эллу и Валентина – своего младшего брата. Феликсу было семнадцать, мне – одиннадцать, Элле – десять, а Вальке – шесть лет. Феликс обучал проверенным веками методом: спасение утопающего – дело рук самого утопающего. Он предлагал нам, держась за его шею, переплыть запруду. На середине реки нырял, а брошенный утопающий барахтался, борясь за жизнь. И получалось! Со мной он проделал это дважды. Элла и Валька, пережив один раз ужас глубины, от повторных попыток отказались. Вроде бы все трое научились держаться на воде, и все в тот же день, уверовав в это, едва не утонули.