Приехав в Полярный в 1987 году, я увидела, что многое в городе изменилось. К сожалению, не в лучшую сторону. Овраг между сопками вместе со стадионом был превращён в отрытый канализационный коллектор, по которому в залив текли сточные воды.
Тот, прежний Новый Полярный, имел свой архитектурный облик, был вписан в ландшафт местности. На вершине сопки стояла школа, от неё вниз линиями спускались двухэтажные и двухподъездные деревянные оштукатуренные дома. Они были выкрашены в белый цвет, а выступающие вертикальные балки – в синий. Подъезды у домов имели крышу, поддерживаемую двумя балками, и широкие перила с балясинами. Говорили, что первый командующий Северным флотом, Душенов, лично вручал ключи от комнат молодым офицерам, прибывавшим служить на флот.
Улица от школы спускалась вниз, переходила в широкий деревянный мост. В конце неё стоял Дом офицеров, или, как он первоначально назывался, Дом Красной Армии и Флота (ДКАФ). В городе было два очага культуры: районный Дом культуры и ДКАФ. Первый находился в Старом Полярном и представлял собой одноэтажное деревянное здание с небольшим зрительным залом и фойе. Его в народе иначе как «Райсарай» не называли. Рядом с ним стояла небольшая кузница, дверь в которую всегда была открыта. Там работало два кузнеца. Коротая время до начала сеанса, ребятня толпилась в дверях кузницы, заворожённо наблюдая за работой кузнецов. В «Райсарае» обычно вечером было два сеанса кино, в выходные и праздничные дни сеансов было много. Иногда бывали концерты флотской художественной самодеятельности с неизменным танцем «Яблочко». Самые бурные свои времена «Райсарай» переживал, когда крутили «Бродягу» и «Тарзана». В те дни его кассы брали штурмом.
Настоящим очагом культуры был Дом офицеров (ДКАФ), большой, в три этажа, с летней открытой танцплощадкой. Уникальное в архитектурном отношении и многофункциональное здание. На его первом этаже был бассейн с отдельным входом (25 метров и две дорожки), на этом же этаже была раздевалка, библиотека, на втором – концертный зал и большое фойе для танцев. На третьем этаже располагался биллиардный зал. Здесь же работали всякие кружки: кройки и шитья, танцев, драматический. К фасаду здания была пристроена открытая танцевальная площадка с эстрадой, на которой восседал духовой оркестр. Оркестранты – матросы. Летом в выходные дни там были танцы, на которые приходили в основном матросы и редко – солдаты. Издалека видны были только колышущиеся белые бескозырки матросов, которым часто приходилось танцевать друг с другом. Девушек на всех не хватало.
На втором этаже в фойе зрительного зала была небольшая эстрада для оркестра. Его называли «похоронной командой» – он играл траурный марш Шопена на всех похоронах, вынимая души из провожающих громом медных тарелок. В фойе первого этажа до 1954 года стояла бронзовая скульптура Сталина, на небольшом постаменте, почти на полу, и до потолка. Сталин стоял во весь рост, заложив руку за борт френча, брюки заправлены в сапоги. По воскресеньям утром для детей был сеанс детского кино. На огромных сапогах Сталина мы сидели, полируя их своими задами, пока дожидались, когда нас пустят в зал. Вообще-то, сидение на сапогах не приветствовалось, а если ещё и шалили, особенно мальчишки, то тут порядок быстро наводила уборщица. У неё всегда было злое лицо, на нём прямо-таки читалась жажда нашей крови, а наводить порядок было её призванием. Она коршуном набрасывалась на нарушителя и тут же вышвыривала его за дверь. Спорить с ней и сопротивляться было бесполезно. Так же сурово она одна воспитывала и своих двух детей. Основным средством воспитания был ремень. Надо признать, оно себя оправдало. Дочь её – доцент в университете в Санкт-Петербурге, а сын возглавляет крупное производственное объединение в Эстонии.