Много раз еще появлялись у нее дома подруги. Все также они пили чай, разговаривали, рисовали. Все бегали друг за другом по комнате, пели, кружились.
Я не успел заметить, а девочка уже превращалась в девушку. Перед выходом она стояла у зеркала и красила губы, обнимала маму и уходила. Спокойно спускалась по лестнице, чтобы не растрепались косы. Шла по улице, гордо подняв голову и, прямо как взрослая, изредка поглядывала на часы. Подолгу она крутилась у зеркала, куда-то собираясь, хмурилась, глядя на отражение. В комнату заглядывала мама, что-то говорила задумчивой дочери. Девушка начинала застенчиво улыбаться. Мать, лукаво посматривая на нее, продолжала говорить и вскоре все две смеялись до слез. Девушка надевала пальто, сшитое по новой моде, обнимала маму, уходила. На улице она помедлила, прежде чем уйти, обернулась. Мама смотрела на дочь из окна и мечтательно улыбалась. Девушка изящно махала тонкой точеной ручкой, а женщина по обыкновению грозила ей шутливо пальцем. Рассмеявшись, но с перчатками на руках, девушка уходила.
Я не мог не радоваться, глядя на ее радости, мои губы сами непроизвольно растягивались в улыбку, когда она счастливо смеялась. Все она делала всегда с такой непосредственностью, жизнерадостностью. Эта девочка — живое воплощение детства для меня. Любого, даже самого хмурого взрослого, она могла заставить по-ребячьи весело улыбаться только одним своим словом. В ней столько неиссякаемой энергии! Она будто парит над улицей, летит по лестнице. Сам хочу танцевать, когда вижу, как она с подругами веселится. И эта ее одухотворенная детская улыбка от уха до уха... Девушка, конечно уже перестала вплетать ленточки в косички, а начала как-то замысловато зачесывать волосы, совсем по-взрослому. К простому черному платьицу, так изумительно сидевшему на тонкой фигурке, прикалывала маленькую брошку. Помахав маме в окно рукой в перчатке она спешила за поворотом снять ее и спрятать поглубже в карман. Шапочку стала часто забывать на крючке в прихожей, чтобы не испортить прическу. А помада всегда была в кармане. Но эта девушка улыбалась все той же улыбкой. Детской, наивной, счастливой и заразительной.
В тот день девушка возвращалась домой не одна. Золотистые волосы рассыпаны аккуратными волнами по узким плечам, на тонких ножках туфельки на каблуке. День был теплый, поэтому куртку она несла в руках. Она улыбалась и о чем-то увлеченно разговаривала с черноволосым высоким парнем. Когда собеседница взрывалась смехом, юноша тоже начинал улыбаться. Затем он будто забывал, о чем говорил и густо краснел, смотрел в землю. Немного собравшись с мыслями и глубоко вздохнув, он продолжал разговор. Они уже дошли до подъезда, но все разговаривали. Золотистые кудри вздрагивали от внезапного смеха или резкого жеста девушки. На платье прикреплена все та же брошка. По-детски выставив ногу вперед и опершись на каблук, девушка внимательно слушала собеседника, а потом посмотрела на часы. Улыбка исчезла, юноша тут же заметил это. Он торопливо начал что-то говорить, изредка запинался, умолкал, хватался за голову, снова продолжал. Широко раскрыв глаза, девушка смотрела на покрасневшего от смущения молодого человека. Внезапно ее щеки вспыхнули, и она опустила глаза. Юноша в ужасе замолк. Девушка подняла лицо и кивнула, закрыла лицо руками, еще больше краснея. Юноша уже не мог сдержать радости и широко улыбался. Быстро и уверенно он что-то говорил смущенной девушке. Она мило улыбнулась, переложила куртку в другую руку и уже двинулась к подъезду. Уже с ключом в руках она повернула свое пылающее лицо, вмиг коснулась губами щеки молодого человека и скрылась в доме. Юноша растерянно, не веря своему счастью, остановился. Несколько секунд он просто стоял и улыбался, а потом все же ушел.