Почти полчаса мое воображение рисовало картины эротического содержания с участием Лизы, и как только я увидел ее вживую, понял, что не смогу сдержаться.
- Конспиратор херов, - выругавшись себе по нос, метнулся за Лизой.
Я шел за ней след в след, а она даже не замечала меня. Как только впереди появилось темное безлюдное место за домом, я утащил Лизу туда, прижав ее к стене и сразу развернув так, чтобы она меня увидела и не испугалась.
Ее зрачки темными озерами растеклись по радужке, превращая ее шоколадные глаза в черные. Удивлению Лизы не было предела, и она все-таки испугалась, хотя не понятно чего. Она даже тихо охнула и непроизвольно прижала свои тонкие пальчики к губам. Перехватив ее руку, я почувствовал, насколько она холодная. Перчаток что ли нет, без них по морозу ходит. Я поднес ее заледеневшие пальчики к своим губам и медленно подул, согревая, и испытывающе глядя в ее глаза.
- Долго ты еще от меня у родителей будешь прятаться, маленькая моя? - голос мой приобрел самый нежнейший оттенок из всех имеющихся в моем арсенале.
- Я, я ... какая тебе разница, - опомнившись, Лиза сразу перешла в наступление, а я уже не мог больше так близко находиться от ее губ и не касаться их.
Сперва поцелуй, а уж потом будем отношения выяснять. Я знал, что моя бунтарка начнет сопротивляться, но уговаривать ее не было никакого терпежа. Мне вообще стоило неимоверных усилий сдержаться и не потащить ее в машину.
После нерешительных возмущений Лиза сдалась, а уже через пару секунд с такой же жадностью отвечала на мой поцелуй. Просунув ладони в задние карманы ее джинсов, слегка приподнял Лизу и прижал ее к себе, чтобы она почувствовала, как сильно я по ней скучал.
- Ты же хочешь меня, маленькая моя, зачем сопротивляешься?
- Ты любую соблазнишь, - надула она свои губки, вызывая у меня улыбку.
- Значит, ты тоже соблазняешься?
- Я в первую очередь, - возмутилась она.
- Ну почему же в первую, - ляпнул не подумав, заражаясь ее раздражительным тоном.
- Ах да, теперь уже не в первую, - задохнулась она от возмущения, готовая чуть ли не кусаться.
- Я решу этот вопрос, - попытался урезонить я ее, не переборщив с применением физической силы.
- А ребенок? Как ты уладишь это вопрос? - в ее глазах стояли слезы, что красноречиво говорило о надвигающейся истерике.
- Как ты узнала об этом? - услышал я свой, чересчур требовательный голос.
- Теперь уже неважно откуда я об этом узнала, важно то, что у тебя не хватило смелости рассказать мне об этом самому, - я взял ее лицо в свои ладони, стирая большими пальцами катившиеся по щекам слезы, а Лиза все так же отчаянно продолжала сопротивляться из последних сил, хотя прекрасно осознавала, что вырваться не сможет, пока я сам ей этого не позволю.
- Я все улажу. Ты мне веришь? - но Лиза упорно молчала, не верила.
И только сейчас я обратил внимание на то, какая она бледная и что Лиза похудела. Я это точно знал, так как не первый раз держал ее в своих объятьях.
Я ничего ей не мог сейчас предложить, и больше никак не мог успокоить, нужно было отпускать ее, а мне нужно было время. Потом я вымолю у нее прощение. Потом. Ощущение дежавю не отпускало меня.
- С учебой помочь тебе? - мой маленький зверек в шапке с большим помпоном, угомонился. Скорее всего, Лиза просто устала сопротивляться мне.
- Нет, я уже почти все сдала, - она смотрела на меня, сменив гнев на милость, и я не удержался, поцеловав ее еще раз пока она такая.
- Мне нужно домой, я ... замерзла, - и вместо того, чтобы отпустить ее, лишь сильнее прижал к себе.
Я прикрыл глаза, осознавая неизбежность расставания и не говоря больше ни слова разомкнул свои объятья, отпуская ее.
На следующий день, находясь в самолете, я был полон решимости разобраться со всеми вопросами по обе стороны своего маршрута. Вернее, делом со взрывом обещал разобраться Макс, занявшись этим вплотную, а вот в личной жизни придется разбираться самому. Как только по возвращении Макс мне сообщит хоть о каких-нибудь положительных результатах, я в тот же день верну Лизу обратно.
Уставший после перелета и пребывая не в лучшем расположении духа из-за сложившейся ситуации, я рассчитывал отдохнуть в номере перед завтрашним совещанием директоров, но стук в дверь прервал мой еще неначавшийся отдых.
На пороге стояла Моника с расстроенным выражением лица и без живота.