Лёшка с Гошей переглянулись с удивлением и потихоньку пошли следом.
Вот так зрелище! Никишин и так весь вспотел, а теперь тащил лист и прямо надрывался. Ещё бы! Теперь на листе кроме тяжёлого радиатора восседала голенастая и совсем не худенькая девчонка. Две рядом идут, а одна барыней на листе едет и дырявый чайник на коленях держит. Немножко проедет, соскочит. Другая девчонка у неё чайник заберёт и усядется на лист.
Сколько-то метров Никишин протащил и встал, как загнанная лошадь, отдышался и говорит:
— Лучше бы вы меня не спасали. Если с вами в придачу, так я бы этот радиатор чужому классу с превеликим удовольствием отдал!
— Ах ты, несознательный! — набросились на него девочки. Заметили третьеклассников и на них обрушились: — А вам чего надо? Тоже на наш металлолом заритесь?
Свистун с Лёшкой убежали.
Уже на тротуаре Гоша сказал:
— Наши девчонки хоть и верховодят, но всё-таки так с нами не обращаются. Он мог просто на землю свалиться… бездыханный. Этот Никишин.
— Пусть бы наши так посмели! — хмыкнул Лёшка. — Мы бы им показали!
Однако из их третьего класса девчонкам тоже в рот палец не клади. Мальчики в этом через пять минут убедились. Везло им сегодня на всякие происшествия.
— Зайдём в магазин, — попросил Гоша. — Мама мне велела вермишель купить. — И показал бумажный рубль, вытащив его из кармана.
В магазине стояла в кассу довольно длинная очередь. А в самом её начале топтался, норовя пролезть… Гусаров. Подойдя поближе, мальчики услышали его жалостный голос:
— Пустите меня, пожалуйста, без очереди! У меня бабушка больная одна дома сидит, а мне ещё надо в аптеку сбегать.
Морщинистая старушка расчувствовалась:
— Значит, ты добрый внучек? Становись впереди меня. Граждане, пусть мальчик заплатит, у него бабушка больная.
Кассирша отпускала быстро. Как раз подошла очередь старушки. Гусаров живо перед ней встал, протянул в кассу деньги и совсем другим, бодрым голосом сказал:
— Мне орехов триста грамм!
Лёшка и Гоша фыркнули. Старушка удивилась:
— Я думала, ты что необходимое будешь брать. А ты… орехи!
— Моей бабушке орехи врачом прописаны! — нахально сказал Гусаров, живо сгрёб чек и сдачу и залихватским шагом направился в тот отдел, где продают орехи.
Лёшка со Свистуновым двинулись за ним. Гоша окликнул:
— Эй, Гусар!
Гусаров не слышал и не оглянулся. Но и до прилавка не дошёл. Как из-под земли выросли перед ним Мариша Гуляева и Сенькова, по прозванью Племянница.
— Ну, Гусаров! — раздувая ноздри, сказала Гуляева. — Так врать! Мы всё слышали. А ещё в пионеры готовишься!
— Отпусти сейчас же моё плечо! — зашипел Гусаров. — Ты что, дружинница? И чего это я соврал?
— Больна у тебя бабушка? Да, больна? — пропищала Племянница. — Да мы её сейчас видели, твою бабушку! В магазин с Маришиной тётей шли и видели. Твоя бабушка весёлая, улыбается.
— Она в поликлинику, значит, пошла, — буркнул Гусаров.
Лёшка расхохотался:
— Орехи врачом прописаны! Да твоей бабушке и не разгрызть!
А у Мариши в голосе командирские нотки:
— И эти здесь?! Мы всех вас на классном собрании разберём! Как вы врёте и без очереди лезете.
— А мы-то при чём? — дружно возмутились Гоша и Лёшка.
Возле них раздался возглас:
— Дети! Дети! В магазине шуметь… Мариша! Как ты себя ведёшь? — Это тётя Гуляевой к ним подошла. — Все на вас смотрят, стыд какой! — Она взяла Маришу за руку и поспешно увела.
Племянница за ними побежала, крикнув на прощанье:
— Дождётесь в школе! Дождётесь!
— И наши девчонки вредные, — сказал Лёшка.
— Факт! — согласился Гоша.
Оба поискали глазами Гусарова. Но того и след простыл. В отделе с орехами очереди не было. Зато друзьям пришлось встать в хвост, чтобы заплатить за вермишель.
НУ И ТРУСИХА ЖЕ!
Расставшись со Свистуновым, Лёшка не спеша шёл через сквер. И вдруг увидел… Гусарова. Тот сидел на скамейке и камнем колол грецкие орехи.
Лёшка подошёл к нему и спросил насмешливо:
— Ты что ж это бабушкино лекарство лопаешь?
— А иди ты! — отмахнулся Гусаров. И протянул Лёшке ядрышко, выбрав его из кучи скорлупок: — Хочешь?
Лёшка присел на скамейку. Живо они прикончили орехи.
— Всё! — с сожалением вздохнул Гусаров. Вдруг встрепенулся, показал пальцем: — Смотри, Петелина! Вон на той стороне.