Горин начал с заключения судмедэксперта, затем, выложил список пропавших вещей. Следователь общался с Гориным, очевидно умственные способности Анны были под вопросом.
- Ее осмотрит наш специалист.
- Пожалуйста, но вообще-то ее уже смотрел Павлов.
Следователь кивнул, против такого авторитета не пойдешь. Он взял список вещей.
- А это все точно пропало после обыска? Они не были утеряны раньше?
- Вы сомневаетесь в моих профессиональных качествах? - холодно спросил Горин.
- Нет, - следователь забрал бумагу, - итак...
Начался допрос. Анна четко выдерживала линию "бедная папенькина дочка". При этом чувствовала себя полной идиоткой.
Когда они вышли на улицу, Горин сказал:
- Ну, просто премия "Оскар".
- Что еще не так? - огрызнулась Анна.
- Все. Но тебе надо выспаться, а у меня еще полно работы. Я отвезу тебя домой.
Дома Анна, так же чертыхаясь и плача от боли, выбралась из одежды и с трудом устроилась в постели. Наконец, она провалилась в тяжелый сон...
Открыв глаза, она их снова закрыла. Нет, спать она больше не может. Голова гудит. Чертова шея! Нет, почему, шея? Чертов приклад! Да, вот так лучше. Анна выбралась из кровати и пошла в ванную. Там она уставилась на себя в зеркале. Надо как-то вымыться. После сорока минут битвы в душе, она вышла совершенно мокрая под бинтами, но с чистой головой и заметно взбодрившаяся. Внизу возилась Мария Николаевна. Вот, черт, еще не ушла. Анна посмотрела на часы. Четыре дня. Она спала всего четыре часа. Натянув халат, она спустилась.
Горин.
- Разве у вас нет других дел?
- Есть.
- Четыре часа, а вы еще здесь. Или уже здесь?
Горин поставил на стол завтрак (обед? ужин?!) и несколько минут смотрел на нее, затем спросил:
- Какой сегодня день?
- Вторник.
- Среда. Четыре часа дня.
- Я спала... - Анна тщетно пыталась прикинуть, сколько же она спала.
- Долго, - прервал ее подсчеты адвокат, - садитесь. Ешьте. Нам надо ехать. Ваш отец ждет вас.
- Как он? - встрепенулась девушка.
- Лучше, чем все ждали, - Горин приступил к еде.
Анна тоже ощутила голод и взяла вилку. Из-за фиксатора есть было неудобно. Уронив очередной кусок с вилки, она чертыхнулась и стала есть рукой. Хорошо, что это была жареная картошка и курица, а не пюре, например, и гуляш. Горин посмотрел на нее и вставил ей в кофе соломинку.
- Спасибо, - она встала и ополоснула руку, потом она вернулась к столу и принялась за кофе, - врачи не сказали, сколько мне еще ходить в этой дряни? Через месяц защита диплома, мне не хотелось бы...
- Сегодня все узнаем, - он снова посмотрел на нее так, словно хотел что-то сказать, но передумал.
- Вы так говорите со мной, словно застали на детской площадке, торгующей кокаином, - сказала Анна, чутко уловив интонации его голоса.
- Вам показалось, - тон снова стал нейтральным.
- Как вам это удается? Надо потренироваться. Я не стреляла в своего отца. Нет, не так. Я не стреляла в своего отца... нет, вот: "Я не стреляла в своего отца", - на этот раз голос ее действительно прозвучал абсолютно безжизненно, а холодные глаза неотступно следили за лицом адвоката.
- Перестаньте валять дурака, - сказал он, аккуратно разделывая курицу ножом и вилкой.
- Никто не валяет дурака. Вы, ведь, думаете, что это я.
- Что за бред? Никто так не думает.
- Неужели? Вы мне не верите.
- Это разные вещи, - Горин смотрел ей прямо в глаза, - да, я вам не верю. Но я так же знаю, что в отца вы не стреляли.
- Вот как. Значит, знаете, - ее глаза сузились.
- Он так сказал, - Горин снова принялся за еду.
- Что он еще сказал? - голос ее зазвенел от напряжения.
- Вы снова сбились с нейтральности, - адвокат отставил тарелку в раковину.
- Горин... Сева... Что он тебе сказал? - ее ледяные пальцы сжали его руку.
- У тебя сильное пожатие, - он высвободил руку и налил себе кофе.
- Сева... - голос ее задрожал.
Горин отпил кофе и взглянул на часы.
- Нам пора ехать. Отец вас ждет.
Войдя в палату, она сразу бросилась к отцу.
- Папа!
- Аня, девочка моя, - голос его был слабым и глухим, но глаза уже блестели.
- Папа, - в последний момент она сдержала порыв и осторожно нагнулась к его щеке, - ты выбрит.
- Здесь заботливые сестры, - подмигнул ей отец, - как ты? Выглядишь скверно.
- Так и есть. Мне сломали ключицу, вывихнули плечо, сместили шейные позвонки. Да ты и сам все знаешь, - сказала она, и отец согласно кивнул, - приходится ходить в этом идиотском воротнике.
- Как твоя учеба?
- Пару недель придется пропустить. Но это ерунда, все зачеты я сдала, так что, не страшно.