* * *
Ее снова вызвали на допрос. Она тщательно проштудировала свои предыдущие показания. Горин отработал с ней слабые места. Поэтому допрос напоминал партию в теннис.
- Нам нужно еще раз осмотреться на месте.
- Возьмите ордер и добро пожаловать. Кофе я вам обещаю, - Горин улыбнулся одной из своих отработанных улыбок. - Что с тем парнем?
- Экспертиза показала, что он тот, кто нам нужен. Пули из пистолета господина Перова. Составлен фоторобот. Будем искать.
- Удачи, - Горин забрал подписанные пропуски и встал, Анна поднялась следом, - а что насчет пропавших вещей?
- Кое-что вернули, вот, - на столе появилась вторая бриллиантовая сережка, обрывок золотого браслета, кулон с изумрудом и отцовский серебряный портсигар.
- Это не все, - Горин принял вещи под расписку.
- Я знаю, - вяло отбился следователь, - нам сейчас тоже нелегко. В органы идут все кому не лень. Вчера сами совершали налеты, сегодня уже ловят налетчиков...
- Да, всем трудно, - участливо кивнул Горин, - до свидания.
Они вышли. Анна молча смотрела на него.
- Домашнее задание выполнила на "отлично", - сказал адвокат и спросил, - к отцу?
Она кивнула. У отца она сидела, пока не пришла медсестра. Анна неожиданно поняла, что ей и рассказывать-то особенно не о чем, потому что обо всем уже доложено. Отец тоже расспрашивал ее о самочувствии. Болит ли плечо, как она спит, как шея. О главном они молчали. Анна болтала ни о чем. Когда она вышла из палаты, увидела Горина. Он договорил с охранником и отвез ее домой.
- Тебе ничего не надо? - спросил он ее, когда они вошли в дом.
- Нет. Езжай, я справлюсь.
- Хорошо. Вечером я приеду.
Анна закрыла дверь и села в гостиной на диван. Через огромные окна было видно, что Григорий чистит пруд в саду. Пруд был здесь всегда, и отец решил его не трогать. Но привел в порядок. Были приглашены разные специалисты вплоть до ихтиологов.
В итоге, грязная лужа оказалась озерцом глубиной местами до пяти метров с прозрачной ледяной водой. С галечного дна озера били многочисленные ключи. Теперь здесь были рыбки, лягушки, камыши и кувшинки. Маленькой Анне на одном из бережков сделали песчаный пляж. А когда та застенчиво попросила деревянную пристань, сделали и это. Папа купил ей небольшую лодку.
Григорий был одним из приглашенных специалистов. Он договорился с отцом, что будет приходить время от времени и проверять, как идут дела. Ему было интересно, как будет развиваться жизнь в восстановленном и заселенном вновь водоеме.
Каждый раз отец, смеясь, спрашивал:
- Ну, как, крокодилы еще не завелись?
Григорий смеялся в ответ и рассказывал отцу, что появилось нового. Что мальки стали темнее, значит мимикрируют и так далее. Анна не понимала половины из того, о чем они говорили, и бежала пересчитывать головастиков...
Сегодня Григорий тоже зашел к ней.
- Как отец? - спросил он без улыбки.
- Он сильный, врачи говорят, что выберется.
- Он очень хороший человек. Передай ему привет от меня при случае.
- Хорошо, передам.
- Я там, в пруду, нашел кое-что.
- Что?
- Вот, - он осторожно положил на стол пистолет.
В целлофане.
- Это я его завернул, из сачка достал. Может, что осталось.
- "Макаров"?
- Я в них не разбираюсь, - пожал плечами Григорий.
- "Макаров", - едва взглянув на оружие, сказала Анна, - сегодня должны прийти, я передам.
- Хорошо.
- Спасибо, - Анна проводила Григория и вернулась в гостиную.
Закурив, она, не отрываясь, смотрела на пистолет...
Резкий звонок в дверь вывел ее из прострации. Она сразу увидела, что уже девять вечера, что обе пепельницы завалены окурками, но убирать их уже некогда. Звонок повторился.
- Иду-иду, - Анна тяжело поднялась и пошла открывать, - привет, - сказал она Горину.
- Что здесь происходит? - у него даже глаза заслезились, так было накурено, - ты, что, окна не могла открыть?
- Я забыла.
- Что случилось? - он распахнул окно в гостиной и жадно глотнул воздуха.
Анна молча повернулась к столу. Горин медленно перевел взгляд с пистолета на нее.
- Григорий нашел, - глухо сказала Анна.
- Ты следователю звонила?
- Нет.
- Хорошо, - он рванул целлофан с пистолета и, взяв махровое полотенце, тщательно протер оружие.
- Что ты делаешь? - не сводя взгляда с его рук, одними губами спросила она.
- Спасаю твою свернутую шею.
- Мою...
- Да, твою, - он положил пистолет и посмотрел ей прямо в глаза.
Та глотнула ртом воздух.
- Пойду, пройдусь.
- Анна, ты не уйдешь от разговора...
Она почти выбежала из дома и понеслась, не разбирая дороги. Ноги сами несли ее к пруду. Она всегда находила здесь покой. Это был ее уголок...
- Анна!.. Анна!..
Она слышала, как Горин мечется по саду и зовет ее. Пусть ищет. Сад большой. Сердце вдруг стало слишком большим для груди. Оно билось в ребра, как птица о прутья клетки. Гипс мешал дышать. Шея... Чертова шея... Она рванула застежки воротника и с остервенением отшвырнула его в кусты. Наконец-то!
- Анна.
Она обернулась.
- Не подходи, - сказала она отступая.
- Анна, ты должна мне довериться. Расскажи мне все, и я тебе помогу, Анна... - он медленно приближался.
- Не подходи ко мне, - все так же отступая, сказала она.
- Анна, я уже все знаю. Ты просто должна мне помочь...
- Нет...
- Стой. Аня, стой!..
Всплеск.
Пузырьки хороводом неслись вокруг нее. Холод, темнота и страх вернули ее в далекое детство... Такое уже было... только тогда лучи солнца пробивались сквозь мрак...
- Дура!.. Чертова дура!..
С глубоким вдохом она открыла глаза и закашлялась. Мокрый Горин выкачивал из нее воду
- А, черт! Гипс сломал...
- Мне больно...
- Заткнись лучше, больно ей... - он поволок ее к дому.
Там он свалил ее на диван и стал звонить. Вызвал Палыча, потом врача.
- ...Перову ничего не говорите, - услышала она сквозь шум в ушах.
Больно. Больно дышать, больно лежать. Боль заполонила ее...
Дальше она помнила все эпизодами. Приехал Палыч, и они с Гориным разговаривали так, словно ее здесь не было. Она действительно была непонятно где. Первый раз она видела Горина таким злым... Палыч тоже куда-то звонит... Ее поднимают и, наконец, садят. Врач. Тот самый милый и глубоко женатый. Врач с теплыми заботливыми руками. Он растерян, расстроен, зол. С нее снимают остатки гипса. Ей плевать, что комната полна людей. Но врач понимает, что это неправильно и выгоняет всех.
- Вы меня слышите? - напряженно спросил он.
Она кивнула. Зубы стучали так, что она прикусила язык.
- Спасатели Малибу, - процедил хирург, проверяя ее ребра.
- А!
- Черт, еще и ребра! Кто тебя в пруд понес?!
Вопрос не требовал ответа, и она молчала, стуча зубами.
- Холодно? - он заботливо укутал ее в одеяло и вышел.
- Нужен снимок, - услышала она, - но два ребра точно сломано.
Горин смачно выругался. Голос следователя, затем Палыча.
- Увозите ее, она больше не понадобится.
- Мне нужна помощь, - сказал врач.
Вдвоем с Гориным они сгрузили ее в машину. Как бревно, мелькнуло у нее. Сквозь звон в ушах пробивается голос врача:
- Вам бы тоже переодеться.
- Потом, езжайте. Когда все закончите, позвоните мне.
Врач трогает машину. Лежа на заднем сидении и чувствуя каждую кочку своим пострадавшим организмом, Анна проваливается в полубредовое состояние... Яркий свет, она пытается закрыть глаза рукой. Правой, вот, идиотка... Боль прошивает ее... Сквозь холод и бред она чувствует теплые, заботливые руки врача... Они успокаивают. Теплые, деликатные, ловкие, точно знающие, где больно... Опять мигающий свет. С трудом доходит, что это фонари вдоль дороги. Опять едем?.. Ее снова ведут. Несут? Тащат?!
Кровать. Наконец-то...