Резкий свист прервал ее воспоминания, и мимо пронеслась стайка мальчишек. За ними бежал один из учителей физкультуры. Что-то упало в траву возле девочки. Все пронеслись мимо. Ее никто не заметил. Аня встала и подняла с земли пачку сигарет. Почти полная. Кто их уронил? Учитель? Или... Нет, они же еще маленькие... То есть, они, конечно, большие, но Аня точно знала, что курят только взрослые. А папа совсем не курит... Руки машинально убрали пачку в карман платья и застегнули пуговку.
- Всем сорок отжиманий, - услышала она голос физкультурника, - найду сигареты, всех к директору отведу. Попляшете тогда.
Аня снова села на край пристани. Ладошки у нее вспотели. Физкультурник медленно приближался к ней. Она слышала его шаги. Наконец, он оказался прямо за ней.
- О! Ты давно здесь? - спросил он.
- Давно, - кивнула Аня.
- Ты тут ничего не находила?
- Ничего, - покачала головой Аня.
- Ладно, все равно найду, здесь где-то они ее бросили...
Аня вытерла о подол мокрые от пота ладошки. Физкультурник медленно шел в сторону рощи, мальчишки на поляне отжимались в полсилы, подобранная пачка сигарет жгла кожу, и больше всего на свете Аня хотела оказаться дома...
Сева нашел ее перед обедом. Она так и сидела на пристани.
- Сигареты ты взяла?
- Да, - Аня с облегчением рассталась с пачкой, - ты куришь?
Сева спрятал пачку.
- Нет, не курю. А ты чего здесь сидишь?
Аня опустила голову и промолчала. Потом спросила:
- А родители почему тебя здесь оставили? Ты себя плохо ведешь?
- Нет, - он сел рядом, - мои за границей работают. Застряли где-то в Южной Америке... - он бросил камень в озеро.
Они молча смотрели, как по воде расходятся круги.
- А ты давно здесь? - шепотом, как о чем-то страшном спросила Аня.
- Семь лет уже. Я в седьмой перешел. Ты не реви, тебе хорошо, ты к Елизавете пойдешь, она добрая.
Аня дальше не слушала, пытаясь понять услышанное. Семь лет. Он здесь семь лет. Она не выдержит. Ее охватила паника. Она надеялась, что это на пару недель - перетерпеть и все. Семь лет...
- Я не хочу здесь столько... Я не хочу... Я домой хочу... - пятилась она бормоча, - я домой хочу... я не хочу здесь столько...
- Стой, - сказал Сева тихо, она его не слышала продолжая пятиться, - стой!
Аня шагнула в пустоту. Холодно и нечем дышать, и нет возможности кричать. Очень страшно и темно...
Когда она открыла глаза, увидела, склонившегося над ней, дрожащего, Севку.
- Ну, ты - тормоз, - зубы его стучали, - я же сказал тебе: «Стой». Еще и плавать не умеет... - он стянул с себя мокрую футболку, - вода градусов пятнадцать, нашла "моржа", - ворчал он, отжимая и развешивая одежду.
Аня выплюнула воду и откашлялась, ее тошнило.
- Моржа? - она села.
Севка махнул рукой, не в силах объяснять, кто такие "моржи". Аня вдруг почувствовала, что тоже дрожит от холода. Кое-как она выбралась из мокрого платья и села на солнцепеке. Мокрые волосы прилипли к спине, и стало холоднее, но двигаться не было сил, все тело словно свело судорогой. Солнце постепенно вытесняло холод.
- Я, что, в воду упала? - спросила она, стуча зубами.
- Ага. С дуба.
- С дуба?..
- О - о - ох, ну фраза такая. Ты где раньше жила? Людей - то совсем не видела?
- Видела, - кивнула Аня.
- А в садик ты ходила? - он сорвал и пожевал травинку.
- Не ходила, наверное. А садик - это что? - на всякий случай спросила Аня.
- Ну, ты точно тормоз... А, черт! Сигареты намокли!
- А это... плохо? - осторожно спросила девочка, чувствуя свою вину.
Севка с досады махнул рукой и растянулся на траве. Аня потрогала еще мокрое платье и покосилась на озеро. Неужели она упала в озеро? Солнце, наконец, прогрело ее, и она смогла расслабить сведенные судорогой мышцы. Мокрые волосы распушились и стали лезть в лицо, Аня нетерпеливо отбрасывала их назад. Ее сознание фиксировало все: и звенящую высоту летнего неба, и капли росы на тонкой паутинке, и цветущий - первый в это лето! - одуванчик. В небо взвился жаворонок и залился трелью.
Она только что чуть не утонула. Но было еще что-то. Что-то более страшное, чем холод озерных вод...
Широкая мальчишеская ладошка со сбитыми пальцами прошлась по ее волосам.
- Высохла?
- Вроде бы, - Аня проверила волосы на затылке и добавила, - почти.
- Если узнают, что ты в озеро упала, меня здесь не было, поняла?
- Поняла, - кивнула Аня, - а как я выбралась? Я научилась плавать! - восхищенно воскликнула она.
- Я тебя вытащил, дура. Но им скажешь, что выбралась сама. Как - не помнишь, поняла? - спросил он вставая.
- Поняла, - она тоже поднялась следом и подобрала мокрое платье.
- Ты этой дорогой иди, а я этой. Меня здесь не было, - еще раз повторил он и побежал по тропинке.
Аня тоже побрела к корпусу и вспомнила, что ее так напугало. Ей тут придется остаться навсегда! В этот момент ее увидела воспитательница, и началось! Где ты была? Что с тобой? Ах, боже мой, какой ужас! Как ты могла? Совести у тебя нет!..
К вечеру у нее поднялась температура. В почти бредовом состоянии ее доставили в больницу. На следующий день в палату вошел бледный отец, за которым семенила директор.
- Анечка, детка, как ты?
- Папа?
- Как ты?
- Мне плохо, папа... Не отдавай меня, я не хочу...
- Не отдам, солнышко, не отдам, - он не сдержался и сказал директору, - скажите спасибо, если вас просто закроют, а не посадят.
Аня тогда подумала, куда должны закрыть Изольду? Почему-то представился шкаф и стул, и папа думает, что лучше - запереть Изольду в шкафу или посадить на стул. А почему он думает, что в шкафу ей будет лучше?..
Через четыре дня кризис миновал, и Аня смогла поговорить с отцом.
- Разве тебе не надо на работу? - спросила она шепотом.
- Нет, милая. Я взял отпуск, - он убрал влажные пряди волос с ее лба.
- Это хорошо...
Еще через неделю папа перевез ее домой, и вопрос об интернате больше не поднимался.
Когда она окончательно окрепла и собралась с мыслями и духом, то рассказала отцу, что случилось у озера на самом деле. Как она упала в озеро, и кто ее спас. Отец внимательно выслушал.
- Он смелый мальчик, - сказал он.
- Там так грустно, можно, мы заберем его в гости? - с надеждой спросила она.
Отец не сказал, что детей уже забрали из закрытого решением суда интерната, но решил разыскать Севу Горина.
Он уехал утром, и Аня ждала его целый день, представляя и планируя встречу с Севой. Что они будут делать, как она покажет ему свои игрушки и Тимошку... Она уснула на окне около девяти вечера. Отец, приехав, осторожно переложил ее на кровать.
Утром он объяснил ей, что Севу уже забрали родители, и он выехал вместе с ними за рубеж.