Я прекрасно поняла, что он имел в виду – пока я успокоюсь.
– Мы отлично проведем время сегодня. Измажемся по уши в попкорне.
– А мама? – Кармел взглянула на меня. Мой бог, как они похожи: ясные карие глаза, кудрявые волосы, тонкая кость.
– Нет уж, давай дадим маме хоть немного покоя. Поедем сами.
Я изобразила улыбку, сияющую, как медный таз.
– Конечно, сами! Вам не будет скучно. А у меня куча дел.
Кармел с подозрением смотрела на мою сияющую улыбку, и я расслабила лицо:
– Мне правда есть чем заняться, Кармел. Почитаю хоть спокойно у камина без всякого телевизора.
Она медленно собрала свои сокровища и пошла надевать пальто.
– Конечно, ты можешь поехать с нами, но, по-моему, лучше не надо. Это только испортит ей настроение, мне так кажется. Я имею в виду, когда я и ты снова будем прощаться.
– Конечно, Пол, – сказала я и отвернулась. Я переживала из-за того, что мои волосы, кое-как собранные в хвост, выбились и некрасиво топорщатся, и ненавидела себя за эти переживания. – Поезжайте.
Я крепилась, чтобы не спросить про Люси, вместе ли они, но на самом деле и без вопросов все было ясно. И дело не только в совершенно новом запахе кондиционера, любой бы сразу понял, что о нем заботится женщина. Рубашка-поло нежных цветов – зеленая с розовым, массивный «Патек Филипп» на запястье.
– Мне все же нужно поговорить с тобой, Пол.
– Хорошо. – Он подобрался.
– Про Кармел.
– Да, конечно. – Он перевел дух.
– Я была на родительском собрании. Говорят, что она очень, ну, особенная, что ли…
Его лицо вытянулось, затем он нахмурился, посмотрел туда, где она только что стояла.
– Что, проблемы с успеваемостью?
Я задержала дыхание, сосчитала до трех.
– Нет, вовсе нет. Наоборот. Она очень умная, ты же знаешь. Очень способная… но…
– Что же тогда?
– Мечтательность. Иногда она витает в облаках. Разве ты не замечал?
Неужели я одна их замечаю – эти ее «побеги»? Я их так называю. Когда она словно врастает в землю, а взгляд становится нездешним и каменеет? Эти приступы проходят так же быстро, как накатывают. Мне необходимо было с кем-то поговорить об этом. Может быть, я ошибаюсь – разве можно судить наверняка, если у тебя один ребенок и не с кем сравнивать?
Я поняла, что Пол не хочет говорить на эту тему. Я вспомнила это его обыкновение принимать людей такими, какие они есть.
– Может быть. Но… – Он пожал плечами.
– Что ты хочешь сказать?
– Я всегда думал, что просто у нее очень древняя душа. У китайцев, кажется, есть такая теория. Или у индусов?
– Пол, она так счастлива, что ты, наконец, пришел! – не выдержала я.
Он смутился.
– Мне казалось, что нужно переждать какое-то время, понимаешь?
Я понимала. Расходиться всегда несладко. По крайней мере, нам было именно так.
– А теперь… теперь другое дело. Теперь все улеглось.
У него, судя по всему, улеглось.
– Сейчас, когда все нормально, можно встречаться чаще. Постоянно.
– Послушай, Пол. Мне нужно обсудить это с тобой, родительское собрание и еще кое-что.
Послышались шаги Кармел, и наш разговор прервался.
– Ну давай, лохматая мартышка. Пора в путь-дорогу!
Я смотрела, как задние огни его машины исчезают в сумерках. Когда последний раз мелькнул красный огонек, я отыскала в буфете остатки табака. Табак был старый и слежался в пластмассовой коробке, поэтому напоминал кусок сахара с запахом шоколада. Скрутив сигарету, я загнула оба конца, чтобы табак не высыпался. Я закурила и села у окна, пускала дым и смотрела в сад.
Нас с Полом, собственно, связывал не только брак – еще и общее дело: мы занимались закупкой и продажей женьшеня и экзотических сортов чая. Когда мы расходились, я от гордости и злости заявила, что сама прокормлю себя – я нашла место администратора, правда, не на полный день. Мы договорились, что он забирает бизнес, а мне остается дом. Ему дом не был нужен – он переезжал к Люси, к тому же для Кармел было лучше остаться в привычной для нее обстановке. У Люси же был новый домик на окраине города. Я знала это, потому что однажды разыскала его, сходя с ума от ревности. Нужно отдать ей должное, она пригласила меня войти. Люси гораздо моложе меня. Я погорела на такой банальной истории. Пока шла за ней, внимательно изучала ее со спины. Тоненькая фигурка, обтягивающие белые джинсы, мой взгляд скользнул вниз, я посмотрела на ее бедра и подумала: «Вот сюда, между ног, Пол вставляет ей…» От этой мысли мне стало жарко и противно.
Она была босиком, крошечные ноготки покрашены розовым лаком. Я сообразила – вспомнив полку для обуви в прихожей, – что в этом доме принято разуваться. Интересно, Пол тоже так поступает? Я посмотрела на свои ботинки, и мне стало интересно – что, после моего ухода она схватит тряпку, швабру, визгливый пылесос и начнет чистить кремовый ковер, на котором я наследила?