– Да, Свиридов Александр, верно. Ну что ж… – директор с явной неохотой пролистал документы, хранившиеся в толстой папке и, отложив их в сторону, всмотрелся в лицо нового работника. – С сегодняшнего дня вы приняты. – Брюханов встал со стула и, заложив руки за спину, направился к выходу из кабинета. – Пойдемте, я покажу вам ваше рабочее место.
Саша молча последовал за ним по длинному золотистому коридору. Навстречу шли другие работники в белой форме и бросали на них быстрые взгляды, не придавая значения происходящим событиям. Александр ощущал то же чувство безразличия, но решил не усугублять ситуацию негативными мыслями.
– Это – щит управления четвертым блоком. – Брюханов остановился перед металлической дверью. Толкнул ее рукой, пропуская Александра внутрь. – Мы его запустили сравнительно недавно, поэтому нам необходимы новые кадры. Вам подробнейшим образом объяснят, что, как и где работает, поэтому… удачи!
Директор напоследок похлопал его по предплечью и ушел, оставив наедине с работниками, с молодыми на вид мужчинами.
– Эм… здравствуйте?
– Мы уже в курсе твоей ситуации, поэтому выражаем тебе глубочайшее сочувствие, – заявил один из них, полноватый мужчина в очках и с легкой щетиной на лице. Как позже выяснилось, его звали Александр Акимов. Тезка.
– Что?..
– Ты же недавно развелся, верно? – решил уточнить Акимов.
– Ну?
– Развод – дело пакостное и тяжелое, – заявил юноша с темными волосами и в очках – Леонид Топтунов, – поэтому я никогда не женюсь.
Саша фыркнул:
– Никогда не говори никогда, дружище.
Застывшая тень на стене дернулась и бросилась к выходу из блочного щита.
– Я слышал много предрассудков по поводу этой станции… – Свиридов обвел взглядом помещение.
– Так ты суеверный? – Леонид хмыкнул. – Тогда тебе будет сложно здесь работать.
– Я не суеверный. Просто поделился сплетнями.
– Брось! – вмешался в разговор Акимов. – Еще ни одной аварии здесь не происходило.
“Да ладно?!” – хотел воскликнуть Александр, но решил перевести тему:
– Ладно, давайте не будем терять время зря и приступим к работе.
За два месяца до аварии, восемьдесят шестой год
Пасмурная погода в Чернобыле явление редкое, но очень поразительное: природа будто на время погружалась в черно-белое пространство, теряя свой ослепительный окрас. Небо заполнилось серыми облаками, грозя обрушить настоящий проливной дождь. Солнце и вовсе исчезло, скрывшись за плотной дымкой. Настроение у Александра подчинялось прихотям погоды: если стоял теплый и солнечный день, он весь сиял от счастья. Бывали и моменты, похожие на позднюю осень или раннюю весну – когда все растаяло, царили слякоть и холодная мерзость, и лицо мужчины означало только одно: ничего хорошего не ожидалось.
Дни тянулись медленно и серо. Подъем в шесть утра, утренние смены, дневные смены, и ночные – более длительные и скучные, похожие друг на друга. Приходя на работу, Александр лицезрел одну и ту же картину, изо дня в день, и в одночасье он начал понимать, что его начала окутывать пелена отчаяния вперемешку с депрессией. Его былая жизнь была преисполнена смыслом – дома ждала любящая жена и ее ближайшие родственники. Родители Свиридова давно умерли. Другой родни не осталось. И двадцатишестилетний мужчина погрузился в безысходность, в одиночество, окутанное мраком и серыми буднями.
Однажды, оставшись наедине со своими мрачными мыслями, он неожиданно понял, что его вновь потянуло к старому: друзья с нового места работы временами затягивались алкоголем, и Александр не стал исключением. Конечно, среди них были те, кто развлекался совсем по-иному: спорт, шахматы, длительные прогулки или отдых на берегу реки Припять. Но все это выглядело однообразно и скучно. Глоток наилучшего спирта разгонял тоску и мрак, оставляя после себя веселое послевкусие, а потом и невыносимое похмелье и желание попробовать еще и еще.
В один из таких дней Свиридов очнулся в своей постели. Широко открыл глаза и уставился в потолок, пытаясь восстановить последние события – вот он, шатающийся по опустевшим ночным улицам Припяти, бредет до общежития и входит в здание, где соседи уже мирно посапывают в своих кроватях. Доходит до двери и, едва переступая через порог, падает на разобранную кровать. И сознание погружается в сон.
Казалось, внезапный треск телефона разбудил всю общагу. Стационарный аппарат звенел настолько громко, что закладывало уши. Александр перевернулся на другой бок и попытался схватить трубку, но рука проскользнула вниз. Пришлось сесть.